Что тебе от меня нужно? (СИ)

Судьба громко хлопает в ладоши, даже встать за такую сцену готова. Настолько её поразили эти двое. Она ждала зрелищ — она их получила. Жизнь же просто саркастично на них поглядывает восхищаясь такой чрезмерной преданностью и доверием. С этой парой они уж точно не промахнулись. И обе делают галочку где-то у себя в голове. Теперь можно идти дальше. Эти двое словно в игру живыми людьми играют, поражаясь, как они так далеко за такой короткий промежуток времени прошли. Завершают уровень за уровнем и отмечают что-то своё с каждым шагом в этой самой игре.

Уровень с успехом пройден с первого раза.

Но им мало и они тут же начинают новый, не давая даже отдохнуть их полюбившейся паре.

***

Они засыпают через пятнадцать минут и уже не просыпаются до утра. Каждый ложится и закрывает глаза со своими мыслями. Тони думает, что ему почти совсем не страшно. Рядом его альфа и бояться с ним не стоит. Алекс же крепко прижимает своё сокровище к себе и обещает больше не отходить от мальчика ни на шаг. После того, как они уедут отсюда, он сразу повезет своего малыша к себе домой. Альфа ни за что не позволит оставаться ему в том доме, пока эта тварь не будет найдена. Он серьёзно думает насчёт убийства. Он знает, что на это пойти может и ему даже труда откупиться не составит. Мужчина последний раз смотрит на мальчика, а после нежно целуя уже спящего омегу в губы и подбородок, засыпает сам.

Крепче держи то, что тебе так дорого. Не дай сорваться ему в пропасть и не сорвись вместе с ним сам.

Не дай двум проказницам громко над тобой насмехаться.

Выиграй их. Обмани, обведи сразу обеих вокруг пальца.

И выйди победителем.

========== Часть 20 ==========

— Тони, ради Бога, застегнись! — Алекс с серьёзно смотрит на мальчика, что так быстро выбежал из дома, как-будто никогда снег не видел вовсе, — ребёнок! Эй, стой! — альфа моментально оказывается подле омеги и крепко хватает того за бёдра. Его маленький поскользнулся и чуть не упал.

— У тебя хорошая реакция, — мальчик пыхтит и хочет побыстрее освободиться от сильной хватки и побежать дальше. Он такой чистый и пушистый снег не видел… Никогда. Мужчина недовольно цокает и поворачивает младшего к себе лицом.

— Дай мне тебя хоть застегнуть. Где шарф? Где перчатки, где шапка, а?!

— Алекс себе в данный момент напоминает курицу-наседку, которая кудахчет на своего цыплёнка. Хотя Тони, в принципе, очень на него похож, — если ты заболеешь, я тебя так по первое число всыплю, — а мальчик его словно не слушает. Он постоянно головой вертит и ожидает стартапа, чтобы сорваться с места и наконец потрогать этой пушистый и совершенно белоснежный снег.

Джонсон смотрит на сияющее лицо мальчика и понимает, какой он всё-таки ребёнок. Как его легко удовлетворить и заставить радоваться. Смеяться каждой незначительной мелочи. И он действительно рад, что такая желанная улыбка достанется ему легко.

Это делает его счастливее.

А потом он вспоминает прошлую ночь и разум альфы мутнеет. Он переводит взгляд с мальчика на небо, а потом обратно и понять не может, как тот может так беззаботно скакать и смеяться, после тех слов, что вчера произнёс. После той жуткой и прошлой жизни. Нет, он очень сильно рад тому, что мальчик не загоняется, не плачет, что на его милом личике играет неподдельная улыбка, но… Как? Неужели он настолько привык, что даже внимает на то не обращает? Омега счастливо прыгает и вырисовывает что-то незатейливое на снегу маленькой ножной и на его лице нет ни толики той боли и страха, что была несколькими часами раньше. Как будто этот снег, самое простое явление природы, смог заглушить, перекрыть, удалить всё то, что гложило пацана всё это время. Словно кто-то на небесах, посмотрев на этих двоих вчера, решает сжалиться и включить снег, что так успокаивает и радует младшего, но ничего не делает с Алексом. Мужчина до сих пор помнит каждое сказанное слово, произнесённым омегой и кулаки того непроизвольно сжимаются.

Он уже давно написал Стиву и его люди начали поиски Виктора, но… Разве это что-то решает…? Даже в таком безопасном, охраняемом месте, как загородный дом мужчины, где совершенно нет людей, Алекс напряжён и глаз не может спустить с мальчика. Он всё боится, что тот испариться или убежит.

Он всегда этого боялся.

Мужчина всегда будет чувствовать этот страх.

И это становится просто невыносимо.

Ближе к трем часам дня, Алекс с большим трудом, но с грандиозным успехом затаскивает недовольного мальчика в дом. Обед никто не отменял. Как и приём лекарства.

— Ты сейчас покушаешь, а потом пойдешь отдыхать. Я тебя из дома пока не выпущу. На улице слишком холодно, — мужчина садится напротив своего чуда и заталкивает вилку прямо в его ладошку, — Ешь.

— Мамочка, блин, — фырчит младший, но за еду все же берётся. Он, на самом деле, сильно проголодался.

— Я скорее папочка, — парирует мужчина и делает глоток кофе, — я не сильно похож на мамочку.

— Зато опекаешь как мамочка, — первая порция спагетти с успехом отправляется в рот и Тони аж жмурится от удовольствия.