Что-то на айтишном. Продуктовый подход к развитию личности

Хорошая новость на случай, если все пошло не так – иногда достаточно найти спокойное место, где ты можешь закрыть свои базовые потребности. Выспаться – столько, сколько нужно, даже если спишь по 14-15 часов в сутки. Поесть горячей еды. Помыться. Таким образом ты дашь своему мозгу сигнал о том, что ты в безопасности и можно перестать тратить всю энергию на выживание и преодоление безысходности, начать осознавать свое положение и отрефлексировать его. Уже после этих упражнений – из состояния покоя – можно начать принимать свои первые правильные решения.

В таком режиме я провела около пары недель. Чтобы не было так мучительно стыдно перед родителями за свое состояние, я начала делать то, что всегда выручало меня в подростковом возрасте – читать книжки. Мозг на первых парах отказывался воспринимать информацию, поэтому понимала я около 10-20 % прочитанного, остальное время просто попадалась на глаза родителям с книжкой в руках, чтобы создать у них иллюзию, что со мной не все потеряно. Вместе с этим я начала выходить из дома.

Наш черный сторожевой пес был до безумия похож на собаку, разлука с которой заставляла мое сердце кровоточить. Я вырастила ее из щенка, а в моменты полного одиночества и отчаяния в Израиле она была единственным живым существом, которое было рядом и поддерживало своей безусловной любовью. Каким-то образом мне удалось спроецировать свою любовь на домашнего Черныша, и у парня началась совершенно новая жизнь. До этого он почти все время проводил на цепи: дедушка, который брал его на рыбалку и по другим своим делам, ушел от нас, а у папы хватало времени только на короткую вечернюю прогулку до речки. Сначала я взяла эту обязанность на себя, а после это как-то плавно переросло в ту невероятную дружбу, которая возможна только между человеком и собакой.

Он обалдел, когда я впервые вычесала его, потому что такого с ним никто никогда не делал. Помимо вечернего променада, я начала вставать раньше, чтобы взять его на прогулку – сначала короткую, до речки, а потом мы стали уходить далеко в поля, где бродили пару часов почти каждый день. У пса было искривление позвоночника из-за сидения на цепи, но спустя уже пару недель долгих прогулок, погонь за цаплями и оленями, бега от меня, пытающейся взять его на поводок, он как будто бы выпрямился и стал больше. От регулярного вычесывания шерсть его стала мягкой и блестящей, и он стал еще больше похож на ту, чьим именем я его иногда по привычке называла.

Теплая привязанность человека к животному делает питомца полноценным членом семьи, позволяет делить с ним печали и радости, компенсирует дефицит общения, помогает почувствовать преданность и признательность живого существа.[7]

Мне стало лучше. Ежедневные физические нагрузки, свежий воздух, взаимопонимание с собакой, поддержка родителей, ощущение покоя и решение базовых потребностей как будто перезапустили мозг. Теперь он лучше воспринимал информацию, а я начала искать пути выхода из состояния боли и страдания, в котором пребывала до тех пор. Я потеряла глубинный смысл существования, но safe mode дал ресурс на переосмысление своей жизни.

В фильме «Марсианин» с Мэттом Дэймоном (если не смотрел – дальше спойлеры) есть шикарный эпизод. Герою задают вопрос о том, как же все-таки он выбрался с Марса. «В какой-то момент все полетит к черту, и вы скажете: «Вот и всё, мне конец!» Можете или смириться с этим, или бороться. Вот, собственно, и всё, вы просто начинаете действовать. Без паники решаете одну проблему, затем другую. И когда решите все – вернетесь домой».

Моей первой проблемой был явный экзистенциальный кризис, все признаки которого были налицо. Серия сильных травматических потрясений, затяжная депрессия, трудности в концентрации, апатия, частая смена настроений, неудовлетворенность собственным существованием, потеря понимания функционирования реальности, убежденность в отсутствии смысла существования и цели бытия – остальное легко гуглится. Когда ты можешь назвать проблему, уже легче, потому что ты как минимум понимаешь, с чем тебе предстоит иметь дело.