Что-то не так в тихой деревне

– Меня зовут Марк, – он протянул руку для приветствия и тут заметил, что рука у него грязная и вся в засохшем чёрном торфе.

Но девушку, казалось, это совершенно не смутило. Она радостно улыбнулась и пожала ему ладонь. Рука у неё была мягкая, тёплая и необычайно лёгкая, словно бы она была вырезана из пенопласта.

– Анита, – сказала она.

– О, Анита, – обрадовался Марк.

«В этой богом забытой деревне всё не так уж плохо», – подумал он.

– Я Марк. Точнее, я уже говорил это… Я студент практикант, работаю у вас в огороде. Второй день, – Марк мысленно дал себе пощечину за неловкость.

Девушка слегка улыбнулась своей мягкой, едва заметной улыбкой.

Вдруг за её спиной показалось чья-то грузная фигура, и Марк узнал в ней вчерашнюю женщину, которая подавала провизию вместо Аниты.

– Еще увидимся, – начал было прощаться с ней Марк, но женщина, взяв под руку Аниту, закрыла перед ним дверь.

– Ладно, – вздохнул Марк. – Всё не так уж плохо…

И ему стало жалко уезжать из деревни этим вечером вместе с участковым.

3.

День в огороде прошёл как обычно. Марк проделал ту же самую работу, что и вчера. С руководителем практики, который Марку так и не представился и всё так же от него шарахался, они прошлись по одним и тем же грядкам и рядам кустов, где за ночь, казалось, выросли сорняки пуще прежнего.

«Наверное, удобрения тут химозные, раз сорняки растут как на дрожжах», – подумал Марк.

Он был спокоен. Вечером его заберёт с собой Арман. Всё кончено. Руководителю он решил ничего не говорить, «всё равно ничего не скажет».

Варёные яйца на обед оказались действительно очень вкусными.

«Видимо, в синем доме держат кур, и оттого они такие свежие»,– смекнул Марк.

Он попробовал угостить своим обедом руководителя, но тот снова отказался.

Ближе к восьми вечера за Марком вернулась машина. Старик остался стоять там же, что и вчера, в своей странной вытянутой позе суриката.

«Ну и чудной же он. Но он не вызывает у меня тревоги или отвращения, как некоторые, – рассуждал про себя Марк. – Ну и Анита, конечно же, тоже. Вот бы встретиться с ней ещё раз, поговорить», – подумал он, прислонившись горячим вспотевшим лбом к оконному стеклу.

***

Приехав в деревню, Марк решил сразу же отправиться в администрацию, где его должен был ждать участковый. Сделать это надо было максимально быстро и скрытно. Не то, чтобы он скрывался или типа того, но ему казалось, что будет лучше, если всё обойдётся без лишних вопросов и объяснений. И, дождавшись, когда машина скроется из вида, он со всех ног побежал к белому дому.

Дверь администрации была заперта. Марк осторожно попробовал постучаться. Никто не ответил. Поняв, что это бесполезно, Марк постучал в окно. Звуки стекла с неприятным лязгом громко раздались на всю улицу. Марк настороженно оглянулся. Никого не было. Снова тишина.

– Чёрт, да где же он, Арман?

Марк обошёл здание администрации. За домом оказался пустой двор с аккуратно подстриженным газоном. Присев на корточки, Марк потрогал траву. Она была жёсткой и сухой.

– Вечером должна была выпасть роса…

Он сорвал немного с газона и поднёс к носу: она пахла удобрениями с теплицы.

– Чёрт!

Марк свалился на сухой газон.

«Удивительная тишина. Даже самолёты не пролетают. Хотя, может и летают, но их просто не видно за тучами».

Становилось темнее. Фонарей в посёлке не было, и надо было успеть добраться до дома, пока совсем не стемнело.

Ещё он заметил, что местные жители не включает свет по вечерам. Раньше он думал, что они так экономят, но теперь…

«Итак, что же мне делать? – Рассуждал Марк. – Арман уехал без меня. Так и знал. Не надо было ехать на огород. Какой же я дурак, что поверил ему на слово. Казалось бы, всё так плохо сложилось… Мне не везёт. Но почему же… почему я чувствую себя так…странно?»

Что-то приятное и тёплое, словно парное молоко, обволокло Марка сегодняшним утром. И это нечто смягчало его переживания и не давало делать ему резких движений, будто бы Марк боялся разболтать это чувство и пролить. Даже отъезд Армана уже не казался ему такой трагедией…

– Нечто тёплое, как парное молоко, нечто сладкое, как сахар во рту,– проговорил он вслух, смотря в небо.

Он знал: эти ощущения родились в нём утром у синего дома. И если к нему, откуда ни возьмись, подошёл бы человек с козьей головой или Проводник, или Серый костюм, молчаливый Сурикат, неважно: он рассказал бы им, как ему внутри щекотно, словно бы в его груди трепетали тысячи мелких мотыльков.

Марк мечтательно вздохнул. В голове было туманно.