ЧТО-ТО ПОШЛО НЕ ТАК

Нравился и сам Святослав Вакарчук – умный и не по годам степенный. Ходили, правда, слухи, что на прошлом Майдане он напел своему отцу должность министра образования, но, по мнению самого Богдана, все это от зависти, людям рот не закроешь, поговорят, да и успокоятся.

Старший Вакарчук, Иван Александрович, действительно, после Помаранчевой революции возглавил министерство образования, но удивляться тут нечему – до этого он долгие годы был ректором Львовского университета. И образование подходящее имел, и опыт работы – не с улицы ведь в министерство пришел.

Да и самому Святославу никто не закинет, мол, таланта у него нет, слушать его – одно удовольствие, тем более, что занимается человек тем, что знает и умеет, в политику не лезет.

Не чета ему Руслана – постоянно нервная, дерганая и вечно сердитая, будто ей весь мир должен. Да и странновато как-то выглядит, когда молодая женщина, с перекошенным от злобы лицом, исторгает из себя проклятья в адрес других людей. Неприкаянная она какая-то, заблудшая. И с депутатством у нее не сложилось. Кажется, что же здесь трудного – сиди себе в тепле-добре, только зарплату успевай получать, ан, нет, не срослось. Теперь, поговаривали, за должность министра культуры старается.

К сцене мужчины подошли уже во время исполнения гимна. Пели все. Хором. С придыханием. С восторгом. Рука на сердце. Глаза на небо.

Неожиданно вспомнился фильм с Лайзой Минелли. "Кабаре", кажется… От невольного сравнения Богдана бросило в пот. Он виновато оглянулся, будто его только-что поймали с поличным на чем-то постыдном. Что с ним? Неужели он разочаровался в Майдане? Нет, здесь, в Киеве, совсем не то, что в фильме! Там, в далеком тридцать третьем, в Германии, фашизм был, а на Украине… А на Украине – борьба народа за свои права, справедливая борьба, мирная…

Короткий спич Вакарчука, за ним – выступление "Океана Ельзы" и лидеров оппозиции понемногу успокоили мятущуюся душу галичанина, а уже к вечеру он совершенно забыл прежнюю крамолу. Вернулась к Богдану и былая уверенность в силу Майдана, в его справедливость, в непогрешимость его истин и идей, да и как не верить, если у людей осталась последняя надежда изменить страну, последняя возможность заставить власть повернуться лицом к народу…

Тогда, месяц назад, все было по-другому, ясно и понятно, без лишней суеты и лжи… Да, это было так давно – целый месяц назад, но именно с тех пор несколько раз в неделю спешил он в уютную квартиру на Крещатике, где за сомнительной защитой тонких кирпичных стен жили два старых мудрых человека. Там его не спрашивали о затянувшемся митинге, не надоедали расспросами о политике, патриотизме, не спорили об убеждениях и не пытались убедить в обратном.

Вот и сегодня путь его прежде всего лежал на Крещатик – не хотелось вечером, на встрече с Петром Васильевичем, выглядеть грязной невежественной деревенщиной, да и по знакомым своим он соскучился, тем более, Нина Ивановна в последнее время неважно себя чувствовала.

Возле нужного ему подъезда стоял длинный крытый грузовик, из которого рабочие выгружали ящики с мебелью. Обе створки входных дверей были открыты настежь. Обрадовавшись, что не надо никого беспокоить, Богдан буквально вылетел на второй этаж. Он уже подходил к квартире Александра Израилевича, когда тихонько скрипнула, приоткрываясь, соседняя дверь, и оттуда показалась седая женская голова с указательным пальцем у рта.

– Ш-ш-ш, – неожиданно зашипела она и так же неожиданно исчезла.

Мужчина оглянулся – никого. Прислушался. Из квартиры глухо звучали голоса. Он прислонился ухом к двери, но разобрать, что говорили, не смог. Мелькнула мысль: "Может, племянник Нины Ивановны наконец-то явился? Что ж, познакомимся." И вдруг он услышал женский крик. Не медля ни секунды, Богдан рванул в квартиру.

Кроме хозяев, в комнате было трое мужчин. Один из них держал на прицеле пистолета Александра Израилевича, второй – за руку лежащую на диване Нину Ивановну. Третий мужчина, почему-то в двух очках сразу, бледный, как лист бумаги, трясущимися руками подсовывал женщине какие-то документы.

Мгновение – и пистолет оказался в руках Богдана, двое неизвестных – на полу, а плешивый мужичок, не успев сообразить, что же происходит, продолжал тыкать бумаги Нине Ивановне. "Вот оно – то самое "случилось", о котором говорил во время первой встречи Александр Израилевич, – мелькнуло в голове. – А я-то, дурень этакий, не понял, что он имел ввиду!"

Через несколько минут, когда непрошеные гости, крепко связанные бельевыми веревками, лежали на полу, а их подельник – допрошен и отпущен восвояси, хозяева квартиры во всех подробностях рассказали о случившемся. У Богдана от ужаса зашевелились волосы на голове, он представил себе, что произошло бы, если бы сегодня он не пришел.

Незваные гости практически обыскали весь дом, собрали все ценное – деньги, ювелирные изделия, шубы, не забыв при этом теплые вещи и продукты, и сейчас все это добро бесформенной кучей лежало посреди комнаты на покрывале.