Что-то со мной не так (сборник)

Единственная дочь, единственная сестра нескольких братьев слышит обращенные к ней доброжелательные голоса членов своей семьи, она всем довольна и счастлива. Ее нежность на фоне грубости братьев, ее спокойный нрав на фоне их стремления к разрушению вызывают восхищение. Но когда в семье две сестры, одна обязательно будет некрасивей и нескладней, менее умной и более распущенной, чем другая. Даже когда все лучшие качества сосредоточиваются в одной из сестер, как чаще всего и случается, она не бывает счастлива, потому что другая сестра, как тень, всегда следит за ее успехами своими зелеными глазами.

Сестры взрослеют в разное время, и старшая презирает младшую. Они ссорятся и краснеют от злости. Если в семье только одна дочь, она навсегда останется Анджелой, но если их две, они теряют свои имена и в результате становятся более независимыми.

Нередко сестры выходят замуж. Одна считает мужа другой неотесанным. Другая использует своего мужа как щит против сестры и сестриного мужа, которого боится из-за его проницательности. Хоть сестры и стараются подружиться, чтобы у их детей были двоюродные братья и сестры, часто они становятся чужими друг другу.

Они разочаровываются в мужьях. Их сыновья превращаются в неудачников и растрачивают материнскую любовь по дешевым городишкам. Крепкой, как сталь, остается лишь взаимная ненависть сестер друг к другу. Она выживает, и когда чахнут их мужья, и когда их покидают сыновья.

Запертые в одной клетке, сестры сдерживают свою ярость. У них одинаковые характеры.

Две сестры, обе в черном, вместе ходят за продуктами в магазин, мужья у обеих умерли, сыновья погибли на какой-то войне; ненависть друг к другу так срослась с ними, что они ее почти не замечают. Иногда они даже бывают нежны друг с другом, потому что забывают о своей ненависти.

Но в смерти лица у обеих по давней привычке злые.

Мать

Девочка написала рассказ.

– Насколько лучше было бы, если бы ты написала роман, – сказала мать.

Девочка построила кукольный дом.

– Насколько лучше было бы, если бы ты построила настоящий дом, – сказала мать.

Девочка сделала для отца маленькую подушечку.

– А не практичней ли было бы сделать одеяло? – спросила мать.

Девочка выкопала в саду маленькую ямку.

– Насколько лучше было бы, если бы ты выкопала большую яму, – сказала мать.

Девочка выкопала большую яму и легла в ней спать.

– Насколько было бы лучше, если бы ты уснула навечно, – сказала мать.

Лечение

Я переехала в город накануне Рождества. Я жила одна, и это было для меня внове. Куда подевался мой муж? Он жил в маленькой комнате на другом берегу реки, в районе складов.

Я переехала сюда из деревни, где бледные, туповатые люди все равно смотрели на меня как на чужую и где бесполезно было пытаться с кем-нибудь заговорить.

После Рождества снег засыпал тротуары. Потом растаял. Несмотря на это мне было трудно ходить, потом на несколько дней стало легче. Мой муж переехал поближе ко мне, чтобы иметь возможность чаще видеться с нашим сыном.

Здесь, в городе, у меня тоже долго не было друзей. Поначалу я только и делала, что сидела в кресле, стряхивая с одежды волоски и пыль, потом вставала, потягивалась и садилась снова. По утрам я пила кофе и курила. По вечерам пила чай и курила, потом шла к окну, возвращалась, ходила из комнаты в комнату.

Иногда на миг мне казалось, что я могу чем-нибудь заняться. Потом момент проходил, и хоть мне хотелось куда-то пойти, я была не в состоянии стронуться с места.

Однажды в деревне я тоже не могла двинуться с места. Тогда я сначала протащилась по всему дому, потом с крыльца во двор, потом в гараж, где в конце концов мысли у меня стали кружиться, как мухи. Я стояла над масляным пятном на полу и перебирала причины, по которым мне нужно уйти из гаража, но ни одна из них не казалась мне достаточно убедительной.

Настала ночь, птицы смолкли, мимо перестали проезжать машины, все потонуло во тьме, и только тогда я смогла двинуться.

Единственное, что я вынесла из того дня, – это решение не рассказывать некоторым людям о том, что со мной случилось. Одному человеку я, разумеется, сразу же рассказала. Но его это не заинтересовало. К тому времени его не интересовало ничто, со мной связанное, а мои неприятности тем более.

Я думала, что в городе смогу снова начать читать. Я устала сама себя сбивать с толку. И когда я действительно начала читать, это была не одна книга, а сразу несколько: биография Моцарта, исследование об изменении моря, что-то еще, чего я теперь уже не помню.

Моего мужа воодушевили подобные признаки активности с моей стороны, и он, бывало, садился рядом и начинал разговаривать со мной, дыша мне в лицо, пока мне не становилось невмоготу. Я не хотела показывать ему, какая у меня трудная жизнь.

Поскольку то, что я читала, не вылетало у меня из головы моментально, я подумала, что мой мозг окреп. Я записывала факты, которые меня поражали, чтобы не забыть их. Так продолжалось полтора месяца, а потом я перестала читать.