Что-то в большом городе (СИ)

Мысли ворочались все еще туго — и это при том, что в обычной ситуации Марьяна соображала очень быстро. Похоже, что из трех базовых реакций на стресс ее вариант — замри. Она так и сидела, замерев на валике дивана. Только дыхание скакало — то замедлялось, делалось глубоким и размеренным, то ускорялось, становясь поверхностным и коротким. И в мысли снова вернулась полнейшая пустота. Пока ее не нарушил звонок телефона. Марьяна вздрогнула, едва не свалившись с валика дивана. Подскочила на ноги, начала озираться, словно не понимая, где она и как тут оказалась. Собственная квартира казалась теперь совершенно чужой. Неузнаваемой и чужой.

— Алло? — ответила она каким-то тоже чужим и хриплым голосом.

— Марьян, тебе скоро ждать? Аперитив заказывать?

Это Костя. Аперитив. Господи, какой тут аперитив…

— Марьяна! — спросил телефон требовательным Костиным голосом. — Марьяна, ты меня слышишь?

Она прокашлялась.

— Костя, ты извини… Я… наверное… не приеду.

— А что случилось?

Да как тут объяснить, что случилось? Беда со мной случилась, Кость. И, похоже, из-за твоего отца. Версия о том, что погром квартиры может быть связан с тем, что она разыскивала информацию о Германе Тамме, где-то, видимо, подспудно зрела и вот теперь оформилась. Это все из-за того давнего, пятнадцатилетней давности дела. И нынешнего ареста того самого чиновника. Марьяна почувствовала, что у нее кружится голова, и она снова опустилась на валик дивана.

— Марьяна?! Что случилось?! Почему ты молчишь?

Она неожиданно всхлипнула. Подавила судорожный вздох.

— Мне страшно, Кость…

— Так, — голос Кости как-то неуловимо изменился. — Выдохни. И четко и внятно мне объясни, что у тебя случилось.

* * *

— Здравствуй, Костя.

— Пап, нужна твоя помощь.

Герман резко встал. Сердце заколотилось как сумасшедшее.

И что-то прокатилось по спине — наверное, вставшая дыбом отсутствующая шерсть.

Костя никогда такого не говорил. Это не значит, что он ни во что не влипал. Еще как влипал. И тогда звонил и развязанным тоном говорил: «Батя, тебе тут надо кое-что утрясти». Но сейчас все было иначе. У Кости был голос… по-настоящему испуганный. Слова он практически выпалил. Что случилось, сынок?!

— Ты где?

— Я в ресторане.

Ресторан?! Это не то место, где с человеком может случиться что-то по-настоящему страшное. Что, денег не хватило за ужин с девушкой заплатить? Или все-таки нет? Голос уж слишком… слишком испуганный. Как будто и в самом деле что-то случилось. Но несуществующая рудиментарная шерсть немного улеглась.

— Что случилось? Я сейчас подъеду. Адрес?

— Со мной все в порядке, — торопливо ответил сын. — С Марьяной беда.

Твою ж мать!

— Быстро. Внятно. Членораздельно. Что с ней случилось?

Он слушал сбивчивый рассказ сына, параллельно одеваясь.

— Пап, что делать?

Такой взрослый, я-ж-сам, а тут… Странно, но это Костино неуверенное: «Пап, что делать?» отозвалось чем-то теплым внутри. Как давно он был нужен сыну? Нужен по-настоящему? Когда это было в последний раз?

— Я еду туда. Все решу.

— Я тоже еду.

— Не смей! — рявкнул Герман, открывая дверь.

— Пап…

— Не папкай! Я еду со своей службой безопасности. Возможно, подключим полицию — но пока не знаю. Ты будешь только мешаться под ногами.

— Я приеду!

Так. Вот про «мешаться под ногами» говорить не стоило, это же для Костиного упрямства и нарождающейся самцовости — прямой вызов. Герман нажал на кнопку лифта.

— Костя, пожалуйста, хоть раз сделай, как я говорю. Езжай к себе домой. И сиди там тихо, не высовываясь. Дверь никому не открывай. Я пришлю к тебе человека.

— Папа… — голос Кости звучал растерянно. — Пап, что случилось?

— Потом расскажу.

— Правда… правда расскажешь?

— Честное Таммовское. Домой приедешь — напиши. Понял?

— Понял.

Следующим Герман набрал начальника службы безопасности. Краткий разговор с инструкцией выезжать по адресу проживания Марьяны Левандовской — адрес у безопасников был еще с того момента, как они по распоряжению Германа собирали на нее досье. Герману адрес тоже скинули. Теперь можно ехать. Но сначала надо позвонить самой причине всего этого движа.

У многих бед одно начало — сидела женщина, скучала. Воистину!

* * *

После звонка Кости Марьяна снова впала в оцепенение. Она, словно под гипнозом, отвечала на быстрые Костины вопросы. Потом выслушала его торопливое: «Жди, я что-нибудь придумаю» и затем короткие гудки.

Что ты придумаешь, мальчик? Если это твой отец разгромил мою квартиру. Марьяна шмыгнула носом. В гулкой, почти храмовой тишине квартиры этот звук прозвучал оглушительно громко. А потом еще более громко зазвонил телефон. Номер был незнакомый, но Марьяна взяла трубку.

— Марьяна, вы где сейчас?

Это Тамм. Герман Тамм.

— Здравствуйте, Герман Гергардович, — Марьяна как-то отстраненно, будто со стороны, слышала, как спокойно звучал ее голос.

— Вы где сейчас? — с нажимом повторил он.

— У себя дома.

— Немедленно выходите из квартиры.

— Тут замок сломан. Я не смогу закрыть квартиру.

— Плевать! — рявкнул он. — Рядом с домом есть торговый центр?

— Вам зачем?

— Или большой магазин? — он игнорировал ее вопросы. — Место, где есть много людей?