— Герман, давай откровенно. Мне сорок. Да-да, сорок! — Марьяна повела плечами, но он руки не убрал. — Впрочем, ты это и так наверняка знаешь. Тебе сорок шесть. Какие шансы, что мы можем… Что я могу забеременеть?
— Они есть, — негромко отозвался он. — И ты это знаешь.
— Их нет. Я принимаю гормональные противозачаточные средства.
Его вздох облегчения почему-то больно уколол. Слишком больно. Именно поэтому Марьяна произнесла демонстративно бодро.
— Значит, тема закрыта. В мои планы рождение детей не входит. Ты, я думаю, тоже… уже реализовал себя в отцовстве. И больше детей тебе не надо. Так ведь?
Герман не ответил. Вместо этого, преодолевая ее сопротивление, развернул Марьяну к себе лицом и заставил посмотреть в глаза. Его взгляд был серьезный. И все же… все очень непривычно мягкий.
— Я тебя обидел? Чем? Скажи, чем я тебя обидел?
В том-то и дело, что ничем! Это если смотреть на ситуацию объективно. А то, что ее с самого вчерашнего вечера куда-то заносит — так это не вина Германа.
Наверное, она сделала какое-то движение или еще что-то — но в следующую секунду Герман уже обнимал Марьяну и прижимал ее голову к своему плечу. Таким привычным движением. Таким необходимым.
— Я чувствую, что чем-то обидел тебя. Прости меня, пожалуйста.
А ну прокати вот это все, Герман Тамм. Пре-кра-ти! Пока я не расклеилась окончательно.
— Все хорошо, — Марьяна все же не отказала себе в удовольствии и потерлась щекой о его плечо. — Давай заканчивать завтрак. У тебя, наверняка, жесткий тайминг.
Он вздохнул и разжал руки.
— Это правда.
Жизнь быстро возвращалась в обычное русло. Марьяна ехала на работу и подводила итоги. Самый главный итог — Костя узнал правду. А, значит, все было не зря. И разгром ее квартиры, и все… и все остальное тоже. А что у нас в категории: «Остальное»? Ну, например, теперь Марьяна знает, что Герман ест на завтрак. И все про его нижнее белье. А еще — что он потрясающий любовник. Седьмое небо и все, что выше — умеет, знает, практикует. Что у него совершенно не колется борода. Нигде.
А еще в телефоне Марьяны теперь есть номер с названием «Начбез Германа». И новая ваза дома появилась. И еще неизвестно, что ей сегодня скажет Тимур. Как прокомментирует ее отсутствие на рабочем месте с причиной: «Меня Герман Тамм отпросил». В общем, нормальные такие итоги. Есть, что подводить.
Пиликнул телефон и Марьяна, пользуясь тем, что стоит на светофоре, разблокировала экран. Костя прислал селфи, на котором он держал в руке какую-то фотографию. Сначала Марьяне показалось, что это снимок какой-то актрисы. Одри Хепберн, может? Костя поклонник Одри? А потом она увеличила присланное — и ахнула. Никакая это не Одри Хепберн.
Пальца набрала ответ сами собой.
Когда Марьяна возвращала телефон в сумочку, она улыбалась. Мальчик и в самом деле справился. Сын своего отца.
Кстати, об отце. Нет, не кстати. Прекрати о нем постоянно думать!
— Марьяна, как вы себя чувствуете? — щебетала Ксюша.
— Прекрасно. Почему я должна себя чувствовать плохо?
— Тимур Робертович сказал, что вы немного приболели.
Какой молодец Тимур. Не стал ее проблемы делать достоянием коллектива. Только неплохо было бы и саму Марьяну предупредить о том, что она, оказывается, приболела. Впрочем, Марьяна и сама могла бы это уточнить у шефа.
— Уже все в порядке, Ксюш. Ну, что у нас новенького за время моего отсутствия?
Ксюша вдохнула поглубже, и Марьяна поняла, что новостей у помощницы накопилось преизрядно.
Чуть позже заглянул Тимур. Чмокнул в щеку, ни слова не сказал про Германа, обсудил с ней два материала для будущего выпуска — и умчался по своим важным главредовским делам. Заглянул Ставр — а поскольку Валентин не мог заглянуть просто так, то он принес ей ноль пять кефира и пару свежих анекдотов. В общем, рассмешил практически до слез, велел следить за здоровьем и тоже умчался по делам.
И Марьяна, наконец, получила возможность залезть в телефон, чтобы проверить, вылетел ли самолет Германа. Он не сказал ей номер рейса, но в два часа в Китай вылетал всего один рейс. И он уже подлетал к Сибири.