Что-то в большом городе (СИ)

— Я и сестру этому научу. Хотя, мне кажется, она будет уметь это с рождения.

* * *

Марьяна училась жить в новой реальности. Привыкала к тому, что она теперь не одна. У нее есть кое-кто, пока совершенно незаметный внутри. У нее есть очень заметный Костя, который перехватил инициативу в расспросах про шапку. И еще у нее есть Герман — пока только в телефоне. Его там не очень много, но он стабилен в своих сообщениях. Ни одного дня не проходит, чтобы они не пообщались, не обменялись — хотя бы парой слов.

Его поездка затягивалась — даже дольше, чем Марьяна изначально предполагала. Она понимала, что для Германа это — во благо дела. Там большие контракты. Там серьезные переговоры. Там еще дополнительные поездки по региону. Там все складывается для Германа и его дела — очень и очень выгодно.

А для Марьяны… Для Марьяны, возможно, тоже. Потому что она успеет сделать НИПТ. И принять решение.

* * *

Константин: У меня первой пары завтра нет. Давай позавтракаем вместе?

Марьяна: Неожиданно. Давай.

* * *

Костя возмужал окончательно. Он как-то вдруг… вдруг стал мужчиной, который решает. Сказал, что ремонт автомобиля Марьяны займет прилично времени — действительно, отвалился какой-то хитрый датчик, для замены которого надо разобрать половину машины, да еще и сам этот датчик необходимо заказывать и ждать, когда его доставят. Пригнал Марьяне прямо к офису подменный автомобиль. Она пару раз слышала, как он разговаривал по телефону с сотрудниками сервиса, и отчетливо понимала: с Кости, как кожа со змеи, слезло все напускное, напоказ, мальчишеское — и прорезался в чистом виде Тамм.

— Почему ты без шапки?

— Эй, это мои слова!

— Я в шапке.

— А я в платке.

— Это ты про эту тонкую тряпочку?

Марьяна хотела, конечно, возразить — но что-то горячее вдруг начало стремительно подниматься изнутри. Думать было некогда, и Марьяна опрометью бросилась из-за столика.

* * *

— Тебя тошнит? — спросил ее Костя, когда Марьяне вернулась.

— Угу, — мрачно отозвалась Марьяна.

Юся предупреждала, но Марьяна не верила. Теперь у нее ко всем новым явлениям в жизни есть еще и токсикоз.

* * *

Время летело. Иногда быстро и стремительно, а временами — тягуче и вязко. Как-то незаметно подошло время сдачи НИПТ, что Марьяна и сделала. И теперь оставалась только ждать. Ждать результата теста. И приезда Германа.

Эти два события почти совпали. С разницей в один день — в пользу Германа.

* * *

Она знала, что он прилетел. Видела в приложении, что самолет приземлился в аэропорту. Получила от Германа сообщение о том, что он прошел таможню. Но все равно оказалась не готова к тому, что ее почти у машины кто-то сзади неожиданно возьмет за локоть. Марьяна буквально подпрыгнула на месте, в последний момент сдержав практически уже сорвавшийся с губ визг. Резко обернулась. И в первую секунду не узнала.

Перед ней стоял темноволосый незнакомец в черном кашемировом пальто. И только выражение серых пронзительных глаз…

Марьяна теперь уже не сдержалась, ахнула и прижала пальцы к губам.

— Ты зачем сбрил бороду?!

— Я решил, что она все-таки колется. А ты молчишь.

Эти простые и в чем-то даже нелепые слова, его гладко выбритое — и резко помолодевшее и ставшее каким-то вообще другим лицо — что-то соврало в Марьяне. Всхлипнув, она бросилась к Герману, обняла и уткнулась лицом в шею.

Именно сейчас она в полной мере осознала, как она по нему соскучилась. Как он ей… необходим.

Марьяне казалось, что так она может простоять бесконечно. Просто дышать его запахом, чувствовать его руки на своей спине. И все. Больше уже ничего не нужно. И плевать на то, что они стоят на парковке возле редакции, что кто-то может увидеть. Кто-то наверняка увидит. Плевать. На все плевать, когда он рядом.

Герман шевельнулся, рука его прошлась по спине вверх, потом вниз.

— Марьян, поехали домой.

Это его «домой» — не «к тебе домой», не «ко мне домой» — едва не подкосило ее окончательно. Марьяна судорожно вздохнула, пытаясь хоть как-то прийти в себя.

— Халаты мерить?

— И это тоже.

Марьяна заставила себя резко отступить. Но не смогла заставить себя отвести взгляд от лица Германа. Какие у него впалые щеки. И острые скулы. Сейчас сходство отца и сына было практически фотографическим.

— Ты теперь выглядишь моложе меня, — пробормотала Марьяна.

И тут произошло невозможное. Или очень редко. Герман широко улыбнулся и даже коротко хохотнул. У него оказалась невероятно красивая улыбка и шикарный густой смех.

— Давай ты просто сравнишь — с каким тебе нравится целоваться больше: с бородатым или гладко выбритым? И я подстроюсь.

В этот момент Марьяна вдруг остро и отчетливо ощутила — не головой, а чем-то другим — что означает избитое выражение «сходить с ума». В смысле, сходить с ума по кому-то. По мужчине. Ей казалось, что это все для экзальтированных барышень прошлых веков. Но… Но она сама сейчас чувствовала, что сходит с ума. По Герману Тамму.

Марьяна оглянулась на свою машину и почувствовала, как рука Германа обхватил ее ладонь.

— Надо будет — машину пригонят. Поехали, Марьяна.