Что творится под этой крышей (СИ)

Следующее сообщение пришло от меня, изображение, оно загрузилось и я увидела фотографию ухмыляющегося Честера на фоне моей книжной полки, это он хорошо выбрал — вряд ли хоть где-нибудь в мире есть ещё одна такая же полка с двумя выключателями, розеткой и тремя зарядками для разных телефонов. Она перестала печатать, он написал: «Привет) Маша за водой пошла. Не волнуйся, я её проводил».

Тишина в эфире провисела бесконечную секунду, потом он написал: «Твой тупой истеричный высер я удалю и Маше о нём не скажу. А ты, если захочешь ещё раз в чём-нибудь покопаться — купи навоза, займись грядками».

Я беззвучно ахнула и закрыла рот двумя руками — я никогда в жизни Альбинке не говорила ничего даже близко похожего, в наших отношениях стервой была она, я была паинькой. Она так долго молчала, что я уже поверила, что она вообще не ответит, но она ответила: «Вы врёте оба. Вы не могли познакомиться в игре неделю назад, твоего аккаунта тогда не существовало», он ответил мгновенно: «Я играл с другого аккаунта, дура».

Опять повисла тишина, надолго. Я не дышала, никто ничего не писал, потом верхнее Альбинкино сообщение исчезло, потом следующее, и следующее. Я испугалась, что фотка Честера тоже исчезнет, и быстро сохранила её на жёсткий. Он дождался, когда она удалит все свои сообщения, и написал: «Будешь общаться с Машей в таком тоне — я сделаю так, что подругами вы больше не будете». Сообщение отметилось прочитанным, он стал удалять свои сообщения сверху вниз, пока не удалил все. Я открыла его фотографию на весь экран и закрыла себе руками глаза — я даже так не могла на него смотреть. Пришлось закрыть.

Опять открыв мессенджер, я посмотрела на фотку Санюшки и решила, что мне очень повезло, когда Альбинка написала мне раньше, чем я написала Санюшке, а то читал бы Честер не Альбинкины откровения, а мои.

«Почему я об этом не подумала? Где мои мозги вообще весь вечер...»

Немного пострадав над пустым экраном, я смирилась с неизбежностью, взяла воду и пошла наверх.

* * *

Глава 12. Самое время познакомиться

Ступеньки опасно скрипели и качались под ногами, обычно такого не было, но я обычно и не носила по этой лестнице шестилитровую бутылку воды.

«Надо разобрать её на дрова и построить нормальную лестницу, а то на этой кто-нибудь убьётся однажды. Честер весит точно больше, чем я и бутылка воды.»

Мне тут же стало стыдно за свою смелость — на полном серьёзе думать, что он придёт сюда ещё не раз, самоуверенность сотого левела.

«Как он быстро сориентировался и придумал про второй аккаунт, находчивый парень.»

Я им так гордилась, как будто сама его создала. Вспомнила его голос, говорящий: «Считай, что я сбылся», опять дико засмущалась и захотела его увидеть, но когда подошла к шатру, поднять руку и отодвинуть штору сил не было, меня как будто накрыло очередным ступором, но я не страдала от этого — мысленно я была уже внутри, а он был под пледом, там всё было превосходно, я бы всю ночь так простояла, счастливая до небес. Но штора открылась с той стороны, Честер взял у меня из рук бутылку и спросил:

— Сюда поставить?

— Ага, — я смотрела, как он хозяйничает в моём гнезде, опять впадая в какое-то странное трансовое состояние, как будто всё происходящее мне снится, и я могу этим управлять, но проснуться не могу — такая плата за всемогущество. Он закончил с бутылкой, взял с полки мой телефон и протянул мне:

— Я добавил свой номер.

— Я видела Альбинкины сообщения.

Он посмотрел на меня удивлённо, потом медленно перестал улыбаться и отвёл глаза, я кивнула вниз на свою комнату и сказала:

— У меня в ноутбуке синхронизация. Я всё прочитала.

Он постоял молча, потом развёл руками и сказал:

— Я был в чём-то неправ?

По его тону было ясно, что он себя неправым не считает, я не собиралась его переубеждать, тем более, что аргументов у меня не было, вообще ни единого. Я просто нервно пожала плечами и сказала почти шёпотом, по звучанию своего голоса понимая, с большим опозданием, что боюсь Альбинки больше, чем мистических совпадений, вымышленного Честера и всего вообще в мире:

— Я не знаю, что делать.

— Иди сюда, — он меня обнял и прижал к себе, как будто я плакала, хотя я не плакала, но возражать не стала.