Что ты натворил

В психиатрическом отделении больницы Джефферсона было тихо, оно располагалось в стороне от оживленных коридоров. В динамиках над головой приглушенно играли спокойные мелодии. За письменным столом сидела медсестра и отвечала на звонки, которые поступали непрерывно один за другим. Лиам вышел из лифта на четвертом этаже и прошел по желтым точкам к главному посту.

— Да? — спросила медсестра.

— Лиам Двайер к доктору Кейн.

— Садитесь. Я скажу ей, что вы пришли.

Он подошел к зоне ожидания и взял журнал. Голова еще шла кругом после того, как он нашел в машине телефон Керри. И свою окровавленную одежду. Он до сих пор не вспомнил ничего о той ночи и отказывался признавать то, о чем кричали голоса внутри, то, что диктовала логика. Он никогда не причинил бы ей вреда. Почему он не помнит? Что случилось той ночью?

Напротив сидела женщина, она тяжело вздыхала и рвала бумагу на тонкие полоски, раскачиваясь на стуле. Бумага мягко падала у ее ног, покрывая тапочки. Она что-то бормотала, но слишком тихо. Одна из трех дверей неподалеку тихо открылась, оттуда вышел медбрат и подошел к женщине:

— Грета.

Женщина подняла на него глаза:

— Это я. Я — Грета. Грета Фили.

— Я знаю. Доктор Мекка готов вас принять, — спокойно сообщил медбрат и помог женщине встать. — Можете пройти со мной?

— Я хочу видеть доктора Мекку.

— Хорошо. Идемте со мной, и мы его увидим.

Грета Фили бросила остаток бумаги и позволила медбрату увести себя. Лиам слышал, как она задавала вопросы по дороге к двери, и постепенно ее голос затих. Лиам вернулся к журналу и начал листать страницы, не читая.

— Лиам!

Лиам поднял голову: к нему шла Герри Кейн. Он улыбнулся и встал.

— Привет, Док. Как дела?

Они обнялись.

— Заходи. Угощу тебя кофе.

— Веди.

Герри Кейн была привлекательной, хорошо сложенной женщиной сорока лет. Темные волосы длиной до плеч вились от природы и подпрыгивали при ходьбе, но именно уверенность многократно усиливала ее привлекательность. Лиам всегда считал ее красивой, и уважение, которое он испытывал, придавало ей в его глазах еще больше очарования. Ее муж — действительно счастливчик. Время от времени она работала на управление, оценивая новобранцев или новичков-первогодков, но в основном занималась частной практикой.

Герри вошла в кабинет и, подойдя к кофеварке, сняла две кружки с полки рядом с мини-холодильником.

— Давно не виделись, — сказала она.

Лиам уселся на один из кожаных диванов и позволил телу немного расслабиться.

— Да, давненько.

— Как дела у вас с Ванессой?

— Вроде неплохо. Да, я думаю, у нас все хорошо. Психолог, которого ты порекомендовала, замечательная.

— Как здорово слышать такое! — радостно заверила она и вручила ему одну из кружек. — Как и говорила, нужно время, но если вы оба настроены на результат, то все получится. Все дело в совместном желании двух партнеров.

— Думаю, ты права. Я чувствую изменения к лучшему. У нас еще не все прекрасно, но гораздо лучше, чем было.

Разговор иссяк, и Герри улыбнулась.

— Так что привело тебя ко мне сегодня? Когда мы разговаривали, мне показалось, что дело срочное.

Лиам поставил кофе на столик перед собой. Он взял портфель, открыл его и достал папку.

— В воскресенье мы обнаружили эту жертву в отеле «Тигр» в центре. Она заехала с мужчиной в субботу ночью, а на следующий день ее обнаружил владелец отеля. Убийца расплатился наличными и назвался фальшивым именем, так что у нас мало зацепок. Мне нужно знать, что могут значить некоторые повреждения.

Он достал из папки фотографии места преступления и выложил их в ряд на столике. Ему отчаянно хотелось рассказать больше. Хотелось рассказать об отношениях с Керри, о том, как утром в воскресенье он проснулся в ванне, не в состоянии вспомнить ничего о предыдущей ночи. Ему хотелось рассказать про телефон и свою одежду в багажнике, про царапину на груди. И ему хотелось, чтобы Герри заверила его в том, что он не имеет отношения к смерти Керри. Но он знал, что нельзя. Он знает ее не достаточно хорошо, чтобы доверять такую информацию.

Герри брала каждую фотографию, рассматривала и возвращалала обратно.

— Какие именно повреждения? — спросила она. — Тут ничего не разобрать.

— Жертва была беременна, срок два месяца. Согласно результатам вскрытия, ее повесили, голову обрили, а живот вспороли, задев матку, не обязательно в этом порядке.

— Были у нее зажившие шрамы или бледнеющие синяки?

— Мне придется уточнить это у судмедэксперта. Почему ты спрашиваешь?

— По первому впечатлению, я бы сказала, что беременность и природа повреждений указывают на домашнее насилие. Судя по крайним проявлениям в отеле, продолжительное насилие достигло точки кипения. Я бы проверила парня или супруга.

— Она не была замужем.

— Что насчет парня?

Лиам покраснел:

— Нам ничего неизвестно на этот счет, но мы все еще ищем.

Герри взяла другую фотографию.