Что у принца под короной?

– А общие друзья, знакомые? Кто-нибудь о тебе знал?

– У него не было друзей, а с моими подругами он запрещал мне общаться.

– Это очень хорошо, – от души сказала я. – Квартира на тебя оформлена, ты хозяйка?

– Да, а что…

– Мой тебе совет, как можно быстрее продай квартиру и уезжайте вместе с мамой куда-нибудь подальше отсюда. На свете столько чудесных городов, где не живет такое количество злобных гоблинов, как нашем стольном городище…

– Спасибо, девочки, – ее голос дрогнул, – даже не знаю, как…

– Только не затягивай с этим, ладно? Всего тебе хорошего.

Положив трубку, перевела дыхание и незамедлительно позвонила Горбачеву доложить о проделанной работе и имеющихся уликах, в том числе – капсуле цианистого калия, извлеченного из зуба Таисии Михайловны.

Глава двадцать вторая

Страшное утро началось с телефонного звонка. Благо аппарат стоял на полу у дивана, и я без особых трудностей дотянулась до трубки.

– Аллё… – еле-еле прошлестела я.

– Сенчик, привет! – бодро прозвучал голос Влада. – Доброе утро! Подумал разбудить тебя на всякий случай и напомнить, что сегодня не мешало бы явиться на работу, а то Конякин тебя котлеты пустит!

– О, боже…

– Надо, Сена, надо! Давай-ка быстренько поднимайся, скорее собирайся и вперед – на трудовую вахту!

– Хорошо…

И трубка выпала из ослабевшей руки.

– В чем дело? – недовольно проскрипела Тая.

– На работу надо…

– Не надо на работу! – отрезала она, переворачиваясь на другой бок. – Пошло все к черту! Будем спать!

– Не будем, – опершись на спину очень кстати подошедшего Лаврентия, я кое-как поднялась с дивана, – на работу надо, Конякин меня фарширует. Умоляю, выведи Лаврентия! Спаси меня, друг, если ты мне, конечно, друг!

Другу очень не хотелось быть мне другом в этот час, но она все-таки снизошла и проявила солидарность. Больше того, взбодрившись после прогулки по легкому морозцу, она вызвалась сопроводить меня в редакцию. За компанию.

– Чего вдруг? – с подозрением поинтересовалась я, спешно докрашивая второй глаз.

– Ну, мало ли, вдруг Конякин на тебя набросится и потребуется моя помощь.

– Ты хочешь посмотреть, как выглядит наш офис с новыми обоями, да?

– Да.

– Поехали.

Всю дорогу до издательского дома «Комета» мы усиленно пили минеральную воду и жевали мятную жвачку.

– А хорошо вчера посидели, – подруга передала мне бутылку, – и Дима этот очень даже ничего, вон сколько всего притащил, чуть не надорвался.

– Органически не выношу рыжих.

– Да ладно тебе кривляться при полном отсутствии выбора. Милый молодой чемодан, давай возьмем его к себе жить? Его отчим будет нам бесплатно зубья сверлить.

– Тай, на тебя минералка с мятой странное какое-то воздействие оказывает. Наша станция, выходим.

От метро до «Кометы» неслись на всех парусах. Самое изумительное, что в это непростое для организма утро, я умудрилась прибыть на работу во время, чего со мной далеко не всегда случалось и в лучшие времена. Все труженики желтого пера во главе с предводителем были в сборе.

– Ну, наконец-то ты нас почтила своим присутствием! – рявкнул Станислав Станиславович, едва я переступила порог. – Здравствуй, Тая! Твое поведение, Сена…

– Станислав Станиславович, мне только-только зуб починили, я вообще жить никак не могла…

– Все понятно! Статьи принесла?!

– Да-да-да, – я поспешно полезла в сумку, – целую кучу изумительных, потрясающих статей… Вот!

– Давай! А теперь за работу! Быстро! – и поспешно скрылся в своем кабинете с моими статьями.

– Фух! – выдохнула я, делая шаг в направлении офиса. И замерла на пороге, остолбенев моментально. Наш обновленный интерьер основательно выветрился из памяти со всеми дубодробительными делами, подзабыла я, как оно теперь стало… А интерьер, надо сказать, впечатлял. Черные стены с золотым и серебряным рисунком, какие-то безумные картины, принесенные старательными членами нашего коллектива… и одинокий канделябр без свечки над столом Тины Олеговны. И безумно глупо и не к месту смотрящиеся на этом фоне старые мониторы с замызганными системными блоками.

– Ну что ж, креативненько, – сказала Тая. – Безумненько, конечно, ужасненько, но концепция вашего издания вполне позволяет такой интерьерчик.

– Тай, Сен, привет, – подскочил к нам Влад. – В ужасе, да? А мы уже постепенно привыкаем к обстановке. Иловайский предложил еще и мониторы с системными блоками расписать в такой же палитре, чтоб не сильно выделялись, Конякин над этим думает. Как у вас дела-то вообще? Где пропадали?

Ответить я не успела, в Тайкиной сумке зазвонил и завибрировал мобильник. Вытащив аппаратик, она посмотрела на дисплей.

– Это Горбачев. Ответь, а? А то я как-то нервничаю…

Я взяла аппарат и вышла в коридор.

– Да, Михаил Сергеевич, это Сена.

– Здравствуй, Сеночка. Последние новости таковы: Дмитрий Маршавин покончил с собой, написав предсмертное признание.

– Пра-а-авда? Да вы что?! Как же так, когда он успел?

– Вскрытие покажет, когда. Ты сможешь сегодня передать мне все имеющиеся у тебя материалы и улики?

– Конечно, какие могут быть проблемы. Так что ж теперь получается, преступник ускользнул от правосудия?