Что удивительного в благодати?

Мои сотоварищи в школе и в церкви ликовали, когда по телевизору в очередной раз показывали столкновение Кинга с южными шерифами, имевшими в своем распоряжении собак и водометы. Мы не понимали, что подыгрываем Кингу: он намеренно провоцировал таких личностей, как шериф Булл Коннор, чтобы вновь и вновь возобновлялась одна и та же сцена: избиение, арест и прочие жестокости. Кинг верил: погрязшая в самоуспокоении нация встрепенется лишь тогда, когда воочию узрит уродливые крайности расизма. «Христианство научило нас, — повторял чернокожий проповедник, — что крест всегда предшествует венцу».

О личном пути к прощению Кинг поведал в «Послании из Бирмингемской тюрьмы». За стенами тюрьмы южные священники поносили «коммуниста», толпа ревела: «Вздернуть нигера!» Полицейские грозили дубинками его безоружными сподвижникам. Кинг писал, что ему пришлось поститься несколько дней, чтобы достичь духовного состояния, позволившего простить своих врагов.

Выводя зло наружу, Кинг пытался пробудить таящийся в народе резерв морального негодования. Тогда мы с друзьями просто не понимали, что это такое. Многие историки выделяют определенный момент, в который движение за гражданские права набрало критическую силу. Это произошло на мосту у города Сельма (Алабама), когда шериф Джим Кларк натравил своих парней на безоружных чернокожих демонстрантов.

Конные полицейские пришпорили лошадей и ворвались в толпу, размахивая дубинками, пробивая черепа, сшибая людей с ног. Белые очевидцы вопили «Ура!», полицейские пустили в толпу демонстрантов слезоточивый газ. Большинство американцев впервые увидело эту сцену, когда Эй–Би–Си прервало воскресный фильм «Суд в Нюрнберге» ради чрезвычайных новостей. Прямая передача из Алабамы до ужаса напоминала то, что зрители только что видели в фильме о нацистской Германии. Через неделю президент Линдон Джонсон представил Конгрессу Билль о правах (1965 год).

Кинг разработал изощренную тактику войны, где главным оружием стали не пушки, а благодать. Он никогда не отказывался от встречи с противниками. Он воевал против идей, но никогда — против конкретных людей. Самое главное: на жестокость он отвечал ненасилием, ненависть отражал любовью. «Мы не станем утолять жажду свободы глотком из чаши ненависти и горечи, — говорил он своим сторонникам. — Не позволим духовному протесту выродиться в физическое насилие. Вновь и вновь мы будем подниматься к Божественным вершинам, где физическая сила станет постоянным спутником силы духа».

Сподвижник Кинга Эндрю Янг вспоминал те тревожные дни, как эпоху, когда они пытались спасти «тела чернокожих и души белых». Истинная цель, по еловам. Кинга, заключалась не в победе над белыми, а «в пробуждении в угнетателе стыда, в ниспровержении ложного чувства превосходства… Истинная цель — примирение, искупление, созидание общины любви». Вот какие силы удалось в конце концов привести в движение проповеднику Мартину Лютеру Кингу. В душе каждого — даже такого закоренелого расиста, каким был я — мощь благодати превозмогла, наконец, укрепившееся там зло.

Я оглядываюсь на свое детство со стыдом, сожалением и раскаянием. Годами Господь пробивал мой панцирь твердолобого расизма (и хотелось бы знать, не сохранил ли кто из нас его в более утонченных формах). И теперь этот грех стал в моих глазах едва ли не самым омерзительным, ибо он больше других портит жизнь общества в целом. Сейчас много говорят о проблемах низших классов, о кризисе американских городов. Специалисты винят то наркотики, то уничтожение прежней системы ценностей, бедность, упадок традиционной семьи. Однако я задумываюсь порой, не последствия ли это более глубокой, затаившейся проблемы: векового греха расизма.

Вопреки моральному и общественному расколу, вызванному расизмом, нация сумела сохранить единство, и в конечном счете люди всех цветов кожи были вовлечены в демократический процесс — в том числе и на юге. Атланта уже несколько раз избирала мэрами афро–американцев. В 1976 году американцы увидели небывалое зрелище: Джордж Уоллес выступил перед чернокожими лидерами Алабамы с извинениями за прежнее поведение по отношению к неграм. Его речь передали по телевидению.

Эту речь Уоллеса понять легко (в конце концов, он ведь нуждался в голосах избирателей, чтобы занять кресло губернатора), труднее понять реакцию его аудитории: чернокожие избиратели приняли извинения и простили. Все они чуть ли не поголовно проголосовали за него. Потом Уоллес приносил свои извинения в баптистской церкви Монтгомери, где Кинг положил начало движению за гражданские права. Среди вождей, явившихся простить и ободрить его, были Коретта Скотт Кинг, Джесси Джексон и брат убитого Медгара Эверса.