Что удивительного в благодати?

И ныне можно наблюдать немало примеров пристрастия законников к мелочам. Я воспитывался в приходе, где сурово критиковали неподобающие прически, украшения и рок–музыку, не замечая расовой несправедливости и тяжкой участи негров на Юге. В библейском колледже, где я учился, ни разу не прозвучало упоминание о геноциде, едва ли не самом ужаснейшем злодеянии на памяти людей. Мы так увлеклись измерением длины юбок, что не успевали задуматься над современными политическими проблемами — угрозой ядерной войны, расизмом, голодом. Я познакомился со студентами из ЮАР, которые твердо знали: нельзя жевать резинку и стоять в церкви, засунув руки в карманы, нельзя носить джинсы — они бросают тень на духовное состояние человека. Однако их наставники принципиально отстаивали расистскую доктрину апартеида.

Американский делегат, побывавший на конгрессе Всемирного альянса баптистов 1934 года в Берлине, так описывал свои впечатления от гитлеровской Германии:

Огромное облегчение — побывать в стране, где запрещена продажа разнузданной сексуальной литературы, где не показывают гангстерские фильмы и развратное кино. В Новой Германии сожгли массу развратных книг и журналов, заодно превратили в пепел еврейские и коммунистические библиотеки.

Этот же делегат восхвалял Гитлера как вождя, не употребляющего алкоголь и табак, принуждающего женщин соблюдать скромность в наряде, запретившего порнографию.

Нетрудно ткнуть обвиняющим перстом в сторону немецких христиан 1930–х годов, южных фундаменталистов 1960–х, южноафриканских кальвинистов 1970–х. Но меня преследует мысль, что и современные христиане когда–нибудь подвергнутся столь же суровому осуждению. Мы боремся с мелочами и забываем важнейшие элементы закона — справедливость, милосердие, суд! Что существеннее в глазах Бога — кольцо в носу или бандитизм на улицах больших городов? Громкая музыка или голод в странах третьего мира? Соблюдение обряда или складывающая культура насилия?

Писатель Тони Камполо, регулярно посещающий христианские колледжи с проповедями, одно время начинал свое выступление с такой провокации: «ООН сообщает, что каждый день от голода умирает более десяти тысяч человек, а вам все по… И еще ужаснее, что сейчас вас гораздо больше возмущает произнесенное мной ругательство, чем тот факт, что сегодня умрут еще десять тысяч человек». Реакция слушателей подтвердила его правоту: практически каждый раз либо священник, либо декан колледжа направляли ему после выступления письмо с протестом против нецензурных выражений. Но никто ни словом не упоминал о голоде.

Почти все виды поведения, безусловно осуждавшиеся в церкви моего детства, теперь сделались обычными и допустимыми в большинстве евангелических общин. Внешность законничества изменилась, но дух его все тот же. Теперь я чаще сталкиваюсь с законничеством в области мнений. Мои собратья–писатели, посмевшие высказать сомнение по поводу «общепринятого» отношения к абортам или гомосексуализму, натолкнутся сегодня на столь же безоговорочное осуждение, на какое «пьющий за компанию» христианин наталкивался в фундаменталистской субкультуре.

Я уже упоминал о том, какой шквал негодования обрушился на Тони Камполо, когда он призвал с большим сочувствием относиться к гомосексуалистам. Другой мой друг. Карен Мейнс, лишилась работы на радио из–за критики, которой подверглась ее книга. Юджин Петерсон, «исказивший Слово Божье» в парафразе Нового Завета, сделался объектом нападок самозваного ревнителя веры. Ричард Фостер посмел употребить в своих статьях о духовной дисциплине термин «медитация», и его заклеймили как представителя Нью Эйдж. Чак Колсон говорил мне, что самые злобные письма он получил от христиан после того, как согласился принять Темплтоновскую премию за вклад в развитие религии. Дело в том, что этой награды удостаиваются порой и нехристиане. «Наши собратья проявляют меньше милосердия, чем светская пресса времен Уотергейта», — негодовал он. Но худшее было впереди: когда он подписал соглашение о сотрудничестве с католиками, его почтовый ящик буквально раскалился от ненависти.

* * *

«Остерегайтесь закваски фарисейской, то есть лицемерия… Не делайте того, что они делают, ибо они не делают того, что говорят». Лицемерие — это попросту «примерка другого лица», маскарад. Иисус Сам придумал это слово, использовав греческий термин «hypocrites», «актер». Такие актеры потешали толпу в театре под открытым небом неподалеку от Его родного городка. «Актер» — человек, надевающий маску, чтобы произвести впечатление.