Что удивительного в благодати?

Получив грант Фулбрайта, мой друг Терри Мак изучал законничество буддистских монахов в Шри Ланка. Все они обязаны исполнять 212 предписаний Будды, из которых многие устарели и практически неосуществимы. Терри пытался понять, как монахи совмещают условия жизни в современном мире с древним кодексом. Например, Будда запретил монахам носить при себе деньги. Но Терри наблюдал, как они расплачиваются за проезд в автобусе. «Вы соблюдаете 212 правил?» — спрашивал он. — «Да». — «Вы берете в руки деньги?» — «Да». — «Вам известно правило, запрещающее пользоваться деньгами?» — «Да». — «Вы соблюдаете все правила?» — «Да».

Правила запрещали также есть после полудня: монахи жили подаянием, и Будда не хотел, чтобы они излишне докучали людям. Современные монахи обходят это правило: они попросту останавливают часы в полдень, а вечером снова заводят.

Я привел примеры из жизни буддистов. Но мой опыт показывает, что именно лицемерие чаще всего отталкивает людей и от христианских церквей. Христиане проповедуют семейные ценности. Но, по статистике, они не реже неверующих берут на прокат порнофильмы, разводятся, дурно обращаются с детьми…

Законничество по природе своей способствует лицемерию, поскольку задает определенный тип поведения, под которым можно скрыть что угодно. В библейском колледже, в христианском лагере и даже в церкви люди учатся выглядеть «духовно». Акцент смещается на внешнее, что нетрудно сымитировать, и человек приспосабливается подавлять и прятать внутренние проблемы. Годы спустя после окончания библейского колледжа я узнал, что кое–кто из моих соучеников страдал от глубоких внутренних расстройств: депрессии, подавленных гомосексуальных наклонностей, наркомании. Однако в годы учебы эта проблема оставалась без внимания. Они больше были озабочены тем, чтобы вести себя «как все».

В этом смысле один из наиболее отрезвляющих текстов Нового Завета — Деяния, глава 5: расплата наступает немедленно. Это история Анании и Сапфиры. Супруги провернули неплохую сделку, продали землю и большую часть выручки пожертвовали общине. Одно только плохо: чтобы выглядеть более духовными, супруги притворились, будто отдали все свое имение. Иными словами, они пытались надеть маску духовности. Скорая кара, постигшая Ананию и Сапфиру, показывает, как сурово Бог судит лицемерие.

Существует лишь две альтернативы лицемерию: совершенство или честность. Поскольку я не встречал человека, способного любить Господа Бога всем сердцем, душой и разумом, а ближнего — как самого себя, совершенство не кажется мне реальной альтернативой. Остается лишь честность, которая ведет к покаянию. Библия свидетельствует: милосердие Божье покрывает любые грехи — убийство, измену, предательство. Но благодать по определению нужно суметь принять, а лицемерие скрывает от нас нашу собственную потребность в благодати. Когда маска спадает, становится видно, что лицемерие — уловка для избегания благодати.

* * *

«Все же дела они делают с тем, чтобы видели их люди… Также любят предвозлежания на пиршествах и председания в синагогах, и приветствия в народных собраниях, и чтобы люди звали их: «учитель! учитель!»

Иисус в первую очередь возмущается тем ущербом, который законник наносит самому себе: он подпитывает в себе гордыню и дух соперничества. Вместо того, чтобы попытаться создать справедливое общество, которое стало бы светом для язычников, фарисеи одевают шоры и пускаются в состязание друг с другом. Стремясь перещеголять друг друга в духовной гимнастике, они упускают из виду реального противника, да и весь мир. «От глупой набожности и уксусной святости спаси нас, Господи», — молилась святая Тереза Авильская.

Как бывший законник, я постоянно напоминаю себе: фарисеи, при всей их суровости, не тяготились соблюдением закона, более того, они все время изобретали новые правила. Строгость казалась им средством достичь и сохранить определенный статус. Иисус осуждал их гордыню, осуждал двойную мораль, в которой одни грехи считались простительными (ненависть, стяжательство, похоть, развод), а другие — недопустимыми (убийство, прелюбодеяние, нарушение субботнего покоя).

И мы, христиане, делим грехи на «приемлемые» и «неприемлемые». Покуда нам удается избегать вопиющих грехов, мы вполне довольствуемся своим духовным состоянием. Беда в том, что представление о вопиющих грехах меняется! В средние века ростовщичество считалось аморальным, и эту грязную работу оставляли на долю евреев. А сейчас христиане с удовольствием пользуются кредитными карточками, ипотекой, фондами взаимопомощи и не видят в том греха. К числу семи смертных грехов относятся чревоугодие, зависть и духовная леность или «уныние» — ныне их редко упоминают в проповеди.

В Викторианскую эпоху на самом верху — или, если угодно, в самом низу — находились грехи плоти, само слово «аморальный» связывали исключительно с сексуальной распущенностью. В приходе моего детства список возглавляли развод и пьянство. В современной евангельской церкви их место заняли аборт и гомосексуализм.