Что удивительного в благодати?

Наш разговор я изложил в статье «Загадка веры Билла Клинтона» и там же продолжил обсуждение проблем, затронутых моим издателем. Можно ли считать веру Билла Клинтона искренней, учитывая его политические взгляды? Я провел подробное расследование, беседовал с друзьями и сверстниками Клинтона и собрал неопровержимые доказательства: его вера — не удобная политическая маска, а действительно часть его личности. За исключением нескольких лет в колледже, он постоянно посещал церковь, всю жизнь активно поддерживал Билли Грэма и прилежно изучал Библию. Когда я спросил Клинтона, какую христианскую литературу он прочел за последнее время, он упомянул книги Ричарда Моу (президента Богословской семинарии Фуллера) и Тони Камполо.

Я убедился: вне христианской веры понять Клинтонов нельзя. Хилари Клинтон, выросшая в семье методистов, верит, что мы живем на земле затем, чтобы служить людям и творить добрые дела. Билл Клинтон, южный баптист, воспитывался в период волны церковного возрождения. Проповедники призывали народ к покаянию, люди валом валили в церкви. Да, за неделю Клинтон не раз успевал оступиться — а с кем иначе? — но в воскресенье он шел в церковь, исповедовался в своих грехах и начинал жизнь заново.

После интервью я постарался написать беспристрастный рассказ о президенте Клинтоне и его вере, уделив особое внимание проблеме абортов и противопоставив предложенный им компромисс нравственному идеалу матери Терезы. Интервью опубликовали и… я не был готов к столь бурной реакции. Как только почтальон не надорвался, мешками таская гневные письма!

«Вы утверждаете, что Клинтон начитан в Библии, — писал мне один из читателей. — Что ж, то же самое можно сказать и о дьяволе! Он вам пыль в глаза пустил». Многие полагали, что евангельским христианам вообще не следовало встречаться с президентом. Авторы шести писем проводили прямую параллель с Гитлером, который цинично использовал священников в собственных целях. Другие сравнивали нас с теми из православных священников, что склонились перед Сталиным. В качестве примера для подражания нам предлагались библейские сцены противостояния веры и власти: Иоанн Креститель перед Иродом, Илия перед Ахавом, Нафан перед Давидом. Почему я не уподобился пророку, не ткнул обличительным перстом в лицо президенту?

Один мой критик писал: «Если бы Филип Янси увидел, что ребенка вот–вот переедет поезд, он был не прикрикнул на малыша и не оттолкнул его с рельс. Он стоял бы себе в сторонке, ласково уговаривая беднягу отойти».

Менее десяти процентов писем несли положительный заряд. А злобные личные нападки вообще застали меня врасплох. Один мой читатель предположил: «Переезд с равнин Среднего запада в разреженную атмосферу Колорадо сократил запас кислорода в легких мистера Янси. Его разум помрачился». Другой высказался так: «Надеюсь, Фил Янси с удовольствием вкусил яйца всмятку за завтраком в Белом Доме, а пока он утирал с вымазанной физиономии желток, администрация Клинтона продолжала свою безбожную и аморальную работу».

За двадцать пять лет работы в журнале я получил причитавшуюся мне долю неодобрительных отзывов, но, продираясь сквозь пачки озлобленных поношений, я окончательно понял, почему в глазах мира понятие «благодать» отнюдь не ассоциируется с евангельскими христианами.

* * *

Большинство посланий Павла строится по единой схеме: первая часть письма посвящена возвышенным богословским понятиям, например, «сокровищнице благодати Божьей». Затем Павел приостанавливает рассуждения, чтобы ответить на вероятные возражения читателей, и лишь потом переходит к практическим выводам, подробно объясняя, как проявляются эти сокровища в суете повседневной жизни, говорит, например, как обретший благодать человек поведет себя в качестве супруга, члена церкви или гражданина.

Прибегнув к той же схеме, я постарался показать, что благодать — это дивная сила, разрывающая узы безблагодатности, сковывающие народы, племена и семьи. Благодать несет нам радостную весть: Господь вселенной любит нас. И эта весть так хороша, что многих повергает в смущение. Однако моя задача не ограничивается провозглашением этой вести. Настало время перейти к практическому вопросу: если благодать хороша, почему мы столь редко обнаруживаем ее в христианах?

Почему христиане, призванные источать благоухание благодати, вместо этого источают ядовитую вонь безблагодатности? Анализируя положение в США 1990–х годов, могу дать один ответ: церковь до такой степени погрязла в политической борьбе, что стала играть по правилам силы и власти, по безблагодатным правилам. Более всего церковь рискует утратить свое призвание, когда выходит на арену социальной борьбы.