Что увидела Кассандра

Женщина-таракан идет в банк, надеясь, что кто-нибудь его ограбит и у нее наконец появится повод применить свои новые невероятные способности. Вместо этого она видит, как мужчина разговаривает с женщиной и перебивает ее: «Дело в том, – говорит мужчина, – что это слишком большое обобщение, понимаешь?» Женщина-таракан думает, не оторвать ли ему руку, но это было бы слишком. Она обналичивает чек и угрюмо идет на работу, недавно выросшие усики раскачиваются на ветру.

Мужчина, о котором шла речь раньше, снова достает в метро свой член. На соседнем месте – женщина с полным ртом клыков. Она застывает на секунду, не веря, но это правда происходит, правда происходит, так что она наклоняется и откусывает ему хуй. Выплевывает. Костей там нет, ломаться нечему. Она оставляет этот уже безвредный предмет на полу и выходит на следующей остановке. Ее лицо спокойно – она привыкла игнорировать крики и кровь, – но вкус держится на языке до самого дома.

Женщина с волшебным пультом везде носит его с собой, он лежит в сумочке рядом с перцовым баллончиком и полупустой, туго завернутой пачкой M&M’s. Она ни за что не воспользуется пультом на людях: а вдруг промажет? Ее преследует кошмарная картина: мужчина орет на нее за неправильно собранный заказ – двойное молоко половина кофеина обезжиренное латте тупая ты пизда, – и она со злости выключает всю кофейню, весь район, весь мир, нажимает на перемотку, назад, назад, но уже слишком поздно.

Женщина идет по улице и с наслаждением представляет, как опускает ладонь в сумочку и нажимает на паузу. В застывшем городе она может делать все, что захочет. Она наматывает километры, шагает по узким переулкам, через лесистые парки, заворачивает за угол, где бездомный мужчина выкрикивает ругательства – но, как видите, он уже утих. Она принесла покой и ему, и себе.

Женщине-оборотню раньше было неуютно в своем теле, а теперь она часто ходит по дому в одной волчьей шкуре. Без одежды она чувствует себя такой могущественной. Иногда, поздней ночью, она отправляется на задний двор и воет – не от печали, но потому, что у нее сильные легкие, а превращать воздух в звук – чистое удовольствие. Муж видит, как она счастлива, и просит его поцарапать, чтобы он тоже обратился. Она хочет этого хотеть. Пытается объяснить ему, что это типа ее фишка и должна остаться ее и больше ничьей. Она не решается ему признаться, что на самом деле не хочет, чтобы именно он ее получил. Он говорит, что понимает, но она чувствует, что он никогда до конца ее не простит.

Женщина с клыками сидит на скамейке в парке и ест пончик. Клыки ужасно мешают. У нее плохое настроение. Ноет язык, щеки обкусаны изнутри, весь пиджак в сахарной пудре. Очень хочется, чтобы какой-нибудь мужчина сказал что-то не то и она могла бы его укусить, но никто ничего не говорит. Клыки все-таки очень заметны.

Она звонит своей подруге, той женщине, которая умеет забывать.

– В целом со мной все хорошо, – говорит она, слегка присвистывая на шипящих. – Но в такие дни я устаю.

– Звучит ужасно, – говорит ее подруга, хотя и мечтает, чтобы они поговорили о чем-нибудь другом, кроме мужчин. Подруга, которая забывает, пытается подцепить семечко, застрявшее между ее обычных скучных зубов. Женщина с клыками стряхивает крошки с пальцев и говорит, что ей пора идти.

Вечер, женщина идет по коридору большого университетского корпуса. Ей восемнадцать, она на первом курсе, минимум раз в неделю ей приходит студенческая рассылка об очередном случае сексуального насилия в районе. В конце каждого письма перечислены способы себя обезопасить. Несмотря на советы не оставаться одной по вечерам, она пришла сюда, чтобы забрать бумаги из почтового ящика своего научрука. Но дверь в нужную комнату заперта. Все зря, и опять перед ней лестница. Когда ей было четырнадцать, мужчина остановил ее на лестничном пролете, якобы чтобы задать вопрос, прижал к стене и схватил за грудь. Она бежит вниз по пустой лестнице – пустой, если не считать всех тех мужчин, которыми она ее наполнила, – их руки тянутся к ней, как ветви Темного леса в сказке про Белоснежку. Она ненавидит себя – за трусость и за то, что обвиняет себя в трусости.

Если бы ее воображение не было так перегружено, она бы заметила двадцатидолларовую купюру в последнем пролете. Она бы взяла эти деньги и потратила их на книгу или фильм, а может, вернула бы другу долг за обед. Через несколько часов парень-второкурсник найдет эти деньги, спокойно спускаясь по лестнице. Он думает о фильме, который сделает с друзьями: они собираются упороться и снять его в парке ночью. Фильм войдет в конкурс студенческого кинофестиваля и займет второе место. Годы спустя он станет режиссером независимого кино.