Что в имени твоем, Байкал

Обратимся к другим вариантам эпоса «Гэсэр», глубоко проанализированным монгольским филологом акад. Ц. Дамдинсурэном^{120}. При сравнении вариантов установлено, что если бурятские (эхиритские) версии эпоса почти не содержат географических названий, то в других (заинская, пекинская) они упоминаются весьма часто. Ц. Дамдинсурэн, в отличие от бурятских исследователей эпоса, считает, что эти названия косвенно указывают на место создания эпоса. В заинской и пекинской версиях «Гэсэра» упоминаются географические названия Центральной Азии и Тибета. Вот поэтому Ц. Дамдинсурэн убежден в том, что «правдивость повествования подтверждается точными указаниями стран, городов, рек, озер и гор, названия которых сохранились до наших дней». Думается, что и в бурятских улигерах реально охарактеризован средний мир — земля, на которой высится островерхий Алтай, текут полноводные Лена и Ангара, плещет Байкал.

Якутский эпос состоит из героических сказаний, называемых олонхо. Он является величественным памятником древней жизни и древней культуры якутов. Олонхо — это поэмы, передаваемые устно и насчитывающие до десяти-пятнадцати тысяч стихотворных строк.

В олонхо отображается жизнь якутов в период родового строя: родовые отношения, пережитки анимистических взглядов, мифологические образы. Это эпос древнего времени. Истоки его восходят к тем временам, когда предки якутов жили где-то на юге и тесно общались с древними предками тюркско-монгольских народов Прибайкалья, Саян, Алтая.

В олонхо слово «байагьал» употребляется довольно широко, прежде всего в своем нарицательном значении — «море». Это можно проиллюстрировать примерами из эпоса^{121}.

…Плещет в грохоте грозовом.

Дышит яростью, полыхает огнем

Древнее ложе Земли —

Грозное море Сюнг

С непоколебимым дном,

Тучами заваленное кругом.

Кипящее соленой водой.

Мглой закрывающее окоем.

Сонма лютых смертей притон,

Море горечи, море мук,

Убаюканное песнями вьюг,

Берега оковавшее льдом…

…В этом превратном мире земном,

Где невозвратно проходит все,

Где не вечно и зыбко все,

Где беспечные поколенья живых —

Надежды и сил полны —

На увяданье обречены,

На гибель осуждены,

Там — на севере, на берегу

Огнеомутного моря Муус-Кудулу,

Где ломает прибой

Припай ледяной,

Хрустя, шелестя шугой,

Где на отмели красный песок,

У истока смерти самой,

В глубокой чаще лесной,

В пещере — откуда весь день

Через дуплистый пень

Клубится кудрявый дым,

Будто поднимает рога

Трехгодовалый олень,

Там был небожителями поселен

Старец-ведун Сээркээн Сэсэн,

Чтобы зорким оком он был,

Гадателем добрым был,

Предсказателем велений судьбы

Тридцати пяти племенам,

Населяющим Средний мир…

…И когда богатырь Уот-Усуму,

Чья удача рухнула навсегда,

Из цепких лап упустив

Наотмашь бьющий аркан

Вихревого Халбаса-Хара,

Сорвался и вниз головой полетел

В свирепо ревущую пасть

Моря Энгсэли-Кулахай,—

Уот Кутаалай Удаган,

Облако, словно коня, оседлав,

Пролетела мимо него…

Приведенные примеры, число которых можно было бы увеличить, показывают, насколько широко в олонхо употребляется слово «байагьал» в его нарицательном значении — «море».