Что видела собака. Про первопроходцев, гениев второго плана, поздние таланты, а также другие истории

Психологический профиль — это не тест, который проходишь, если правильно ответишь на большинство вопросов. Это портрет, все элементы которого должны сложиться в целостное изображение, чтобы от него была какая-то польза. В середине 1990-х годов Министерство внутренних дел Великобритании проанализировало 184 преступления с целью выяснить, в каком количестве случаев психологические профили помогли обнаружить преступников. Как оказалось, в пяти. Это всего 2,7 %, но и это немало, если поставить себя на место детектива, получающего от профайлера перечень гипотетических заключений. Вы поверите тому, что преступник заикался? Или тому, что ему 30 лет? Или махнете на все рукой в полном отчаянии?

5

У криминалистического профилирования имеется еще одна, более серьезная проблема. При разработке своей типологии Дуглас и Рес-слер не опросили репрезентативную группу серийных убийц. Они разговаривали с заключенными, оказавшимися в тюрьмах по соседству. К тому же они не проводили интервью в соответствии со стандартизированным протоколом. Они просто сидели и болтали, что сложно считать надежной основой для построения психологической системы. Поэтому вопрос о классификации убийц по степени их организованности остается открытым.

Недавно группа психологов из Ливерпульского университета решила проверить выдвинутые ФБР предположения. Сперва они составили перечень характеристик мест преступления, традиционно считавшихся признаками организованности: возможно, жертва была жива во время половых актов; тело расположено определенным образом; отсутствовало орудие преступление; труп был спрятан; применялись пытки и связывание. Затем они составили список характеристик, указывающих на неорганизованность: вероятно, жертва была избита; труп оставлен в уединенном месте; вещи жертвы разбросаны; преступление совершено с помощью подвернувшегося под руку предмета.

Если ФБР право, рассудили психологи, особенности мест преступления из обоих списков должны совпадать — иными словами, при наличии в преступлении одной или нескольких характеристик организованности в нем с большой долей вероятности можно обнаружить и другие характеристики организованности. Проанализировав выборку из 100 серийных преступлений, они не смогли найти подтверждений классификации ФБР. Преступления обычно не относятся к какой-то одной категории. Почти всегда они относятся к смешанному типу, объединяющему несколько ключевых характеристик организованности и случайный набор характеристик неорганизованности. Лоуренс Элисон, один из руководителей ливерпульской группы и автор книги «Записки криминального психолога» (The Forensic Psychologist's Casebook), признался мне: «Дело обстоит гораздо сложнее, чем видится ФБР».

Элисон и его коллеги также занялись вопросом гомологии. Если Дуглас был прав, то преступление определенного типа должно соответствовать определенному типажу преступника. Ливерпульская группа отобрала 100 изнасилований, совершенных неизвестными мужчинами в Соединенном Королевстве, и распределила их по категориям согласно 28 переменным, как то: надевал ли преступник маску; адресовал ли он жертве комплименты; имело ли место связывание, использовался ли кляп или завязывались глаза; приносились ли насильником извинения; было ли украдено имущество, и т. д. После этого они проверили обстоятельства совершения преступлений на соответствие личностным качествам преступников — возрасту, роду занятий, этнической принадлежности, уровню образования, матримониальному статусу, числу и типу предыдущих правонарушений, наличию наркозависимости. Можно ли сказать, что насильники, которые связывают жертву, затыкают ей рот и завязывают глаза, больше похожи друг на друга, чем те, кто, скажем, делают комплименты и извиняются? Ответ: нет, ни в малейшей степени.

«Все дело в том, что различные преступники демонстрируют одинаковое поведение по совершенно разным причинам, — говорит Брент Терви, специалист по криминалистике, весьма критически настроенный по отношению к подходу ФБР. — У вас есть насильник, нападающий на женщину в парке и натягивающий блузку ей на лицо. Почему? Что это означает? Можно привести с десяток различных объяснений. Может, он не хочет видеть ее лицо. Может, он не хочет, чтобы она видела его лицо. Может, он хочет видеть ее грудь, представлять на ее месте другую женщину, ограничить движения ее рук — все перечисленное вполне возможно. Нельзя руководствоваться одним только поведением».

Несколько лет назад Элисон снова обратился к случаю с учительницей, убитой на крыше своего дома в Бронксе. Он решил выяснить, почему подход ФБР, основанный на таких упрощенческих психологических посылках, продолжает считаться столь полезным. Ответ, по его мнению, кроется в манере написания психологических профилей. Разложив анализ по полочкам, предложение за предложением, Элисон, как и следовало ожидать, обнаружил в нем столько непроверяемых, противоречивых и двусмысленных утверждений, что интерпретировать его можно почти как угодно.