Что видела собака. Про первопроходцев, гениев второго плана, поздние таланты, а также другие истории

В реальном мире разведданные неизбежно отличаются неопределенностью. В информации о намерениях врага обычно недостает подробностей. А информация, изобилующая деталями, обычно не раскрывает намерений. В апреле 1941 года союзные войска узнали, что Германия передвинула огромную часть своей армии к границе с СССР. Разведывательные данные не подлежали сомнению: войска можно было видеть и сосчитать. Но что означали эти перемещения? Черчилль пришел к выводу, что Гитлер собирается напасть на Советский Союз. Сталин полагал, что Гитлер всерьез планирует нападение, но только в том случае, если Советский Союз не выполнит условия ультиматума Германии. Британский министр иностранных дел Энтони Идеи считал, что Гитлер блефует в надежде добиться от России дальнейших уступок. Британская разведка полагала — по крайней мере поначалу, — что Гитлер всего лишь хочет укрепить восточные границы на случай нападения со стороны Советского Союза. Прояснить значение полученной информации могла только еще одна порция информации — такой, как, например, телефонный разговор между аль-Хилалом и Эс Сайедом, — в которой речь шла бы о намерениях Германии. Точно так же телефонному сообщению аль-Хилала определенность могли бы придать разведданные — такие же подробные, как данные о перемещениях немецких войск, имевшиеся в распоряжении союзников. Однако разведывательным службам редко выпадает счастье получить информацию обоих видов. И их аналитики не умеют читать мысли. Это умение люди обретают только при ретроспективном взгляде на события.

В «Ячейке» говорится о том, что в последние месяцы перед 11 сентября Вашингтон пребывал в тревоге:

«Резкий всплеск телефонных переговоров между предполагаемыми членами "Аль-Каиды" в начале лета [2001], а также признания арестованного члена "Аль-Каиды", который решил сотрудничать с правительством, убедили следователей в том, что бен Ладен планировал важную операцию — в одном из перехваченных сообщений говорилось о событии "наподобие Хиросимы" — и планировал ее в ближайшем будущем. На протяжении лета ЦРУ неоднократно предупреждало Белый дом о неминуемых терактах».

Тот факт, что эти опасения не помогли предупредить случившееся 11 сентября, не говорит о плохой работе разведывательных служб. Он свидетельствует о недостатках разведданных.

4

В начале 1970-х годов профессор психологии из Стэнфордского университета Дэвид Розенхан собрал группу, в которую вошли художник, аспирант, педиатр, психиатр, домохозяйка и три психолога. Им было дано задание: под вымышленными именами обратиться в различные больницы с жалобами на слуховые галлюцинации. Согласно указаниям, им нужно было говорить, что незнакомые голоса произносят такие слова, как «пустой», «глухой» и «полый». Во всем остальном псевдопациенты должны были отвечать на вопросы как можно правдивее, вести себя естественно и при любой возможности сообщать персоналу больницы, что голоса пропали и других симптомов у них не имеется. Все восемь пациентов были госпитализированы в среднем на 19 дней. Одного продержали почти два месяца. Розенхан хотел выяснить, раскроют ли врачи этот обман. Обман так и не раскрылся.

Эксперимент Розенхана отчасти объясняет, в чем заключается классическая проблема разведданных. Имелся сигнал (человек, находящийся в здравом рассудке), погребенный под лавиной противоречивых и сбивающих с толку данных (психиатрическая больница), и имелись аналитики разведданных (врачи), которых попросили сложить в общую картину фрагменты головоломки — и они не сумели это сделать. В течение всего пребывания в больнице восемь псевдопациентов получили в общей сложности 2100 таблеток. Они проходили психиатрическое освидетельствование, по результатам которого составлялись серьезные и умные отчеты с описанием их патологий. По просьбе Розенхана участники описывали методы лечения, и это тоже сочли проявлением патологии. «Пациент страдает графоманией» — такую зловещую запись сделала одна из медсестер. Причисленные к больным при поступлении в больницу, эти люди так и не смогли опровергнуть поставленный диагноз. «Нервничаете?» — участливо поинтересовалась медсестра у одного из участников эксперимента, когда тот проходил по коридору. «Нет, — поправил ее тот, — скучаю».