Что за безумная вселенная!

— Именно тогда я работал у Гебхарта в роли человека, обязанного прочитывать все поступившие туда рукописи и давать свое заключение. Тогда-то, вероятно, мне попались на глаза и ваши. Должно быть, они произвели на меня благоприятное впечатление, и я написал положительный отзыв, но конечной инстанцией, решавшей вопрос о публикации материалов, т. е. главным редактором, он был отклонен. Скорее всего в моем подсознании этот эпизод отложился очень глубоко… до мельчайших деталей, раз вы говорите, что я сумел воспроизвести ваши рассказы на удивлен, ие полно, — он покачал головой, напустив на себя вид человека, который никак не может поверить, что такое могло иметь место. — Если все было именно так, то мне лучше расстаться с надеждами стать писателем. Во всяком случае перестать сочинять рассказы. Ведь кладя их совсем недавно на бумагу, я искренне полагал, что они — плод моего воображения. А если оказалось, что речь шла о подсознательных воспоминаниях о давно прочитанных мною историях…

Краем глаза Кейт не без удовольствия подметил, что Слэд несколько ослабил хватку на рукоятке своего револьвера.

— А не могло би быть так, что тогда при чтении произведений мистера Уинтона вы сделали кое-какие заметки с намерением воспользоваться ими позже?

Кейт отрицательно мотнул головой.

— Если бы это было сознательным плагиатом, то, посудите сами, разве бы я тогда, как минимум, не изменил фамилий действующих лиц?

— Кажется, сходится, Слэд, — проронил Уинтон. — Подсознание может выкинуть с вами те ещё штучки. Я склоняюсь к тому, чтобы поверить этому парню. Он правильно подчеркивает, что действуй он сознательно, то уж имена-то наверняка взял бы другие. И ни в коем случае не сохранил бы для одного из рассказов тот же самый заголовок. Явно внес бы побольше изменений в содержание.

Кейт перевел дух. Самое трудное, казалось, осталось позади, раз он смог теперь цепляться за эту историю.

— Знаете что, мистер Уинтон, лучше порвите-ка и выбросите всю эту мою писанину. А я уничтожу черновики. Если меня так подводит память, то придется в дальнейшем ограничить свою литературную деятельность рамками журналистских репортажей.

Хозяин квартиры с любопытством взирал на своего гостя.

— Знаете, что самое забавное в этом деле, Уинстон? Написанные вами рассказы просто превосходны. Поскольку тема и сюжет в них мои, а подача материала ваша, то в сущности меня так и подмывает согласиться принять их к публикации как совместные произведения. Другими словами, выступить нам соавторами. Придется, конечно, объясняться с Борденом, но…

— Секундочку, — вмешался Слэд. — пока вы ещё не перешли к деловому обсуждению, должен вас предупредить: меня эти россказни не убедили. Точнее, я воспринял их как правду, не более, чем на девяносто процентов, а этого недостаточно для закрытия дела. По действующему положению, да будет вам известно, при десятипроцентном сомнении, я обязан нажать на спусковой крючок.

— Слэд, мы в состоянии проверить его версию событий, — резонно отреагировал Уинтон. — В любом случае, хотя бы частично.

— Именно это я и имел в виду. И не вложу свой револьвер обратно в кобуру, пока мы все хорошенько не проверим. Сначала, будьте добры, позвоните в Гарден-сити, чтобы удостовериться… хотя нет, они там давно уже позакрывали конторы. Зря они не пошли на отуманивание — ведь их район расположен в том же часовом поясе, что и Нью-Йорк.

— У меня родилась идея, — вдруг оживился Уинтон. — Ощупывая пяток минут назад его карманы, я искал только оружие. Его я не обнаружил, но портмоне было на месте.

Взгляд Слэда вновь посуровел. Его пальцы судорожно вцепились в рукоять револьвера.

— Что? — воскликнул он. — Бумажник? И что бы в нем не было никаких документов?

«О, конечно же, они на месте, — мелькнула озорная мысль у Кейта, чего-чего, а их-то у меня хватает… беда лишь в том, что выправлены они не на имя Карла Уинстона. Интересно, будет ли колебаться с выстрелом Слэд, хотя бы секунды, когда обнаружится, что, судя по этим документам, я якобы хотел выдать себя за Кейта Уинтона?»

Да, эти бумаги спасли ему жизнь в Гринтауне, но будут ему стоить её в Нью-Йорке. Эх, следовало бы немедленно освободиться от них с той самой минуты, когда он отказался от намерения носить в этом мире имя Кейта Уинтона. Теперь он четко и ясно представил себе всю цепочку тех глупостей и ошибок, которые допустил с того момента, как переступил порог издательства Бордена.

И было уже слишком поздно, чтобы наверстывать упущенное. Неоспоримо: жить ему осталось всего несколько секунд.

Человек из МБР, не сводя с Кейта пристального взгляда, предложил Уинтону:

— Зайдите сзади и возьмите его бумажник. И вообще посмотрите, что у него там понапичкано в карманах. Даю ему последний шанс… я и так уж перебарщиваю в своем добром к нему отношении.

Вротой, здешний Кейт Уинтон, стал обходить его, чтобы оказаться за спиной.