Что за чушь я сейчас прочитал?

Снова зазвонил телефон. Я зашел в крохотную кухню и налил из кофейника чашку холодного кофе, сваренного вчера – а может, в прошлом месяце. Судя по заляпанным жиром часам на микроволновке, было пять утра. Я нашел маффин – с голубикой, как и изобразила Эми, – на складном столе для игры в карты, за которым мы с ней обедали. Рядом с кучей хлама, который я получил по почте за последние несколько недель и пока не рассортировал (здесь под «не рассортировал» я имею в виду «не бросил в хламовой, тихо кроя матом»). Так попадает ко мне большинство подобных штуковин: их присылают незнакомцы. Иногда по упаковке можно составить некоторое представление об их жизни: один артефакт завернули в мятые страницы «Сторожевой башни», журнальчика для свидетелей Иеговы; другой пришел на подушке из порезанных счетов за лечение; еще один – на кусочках картона, оборванного с трех дюжин одинаковых упаковок замороженных ужинов «Постной кухни».

Почему они все это мне шлют? Смотрите: а у вас есть вещи, которые валяются дома только потому, что рука не поднимается выбросить? Может, вещь слишком дорога вам, чтобы сунуть ее в мусорку к плесневелым кофейным зернам (старая Библия, американский флаг, открытка от бабушки на день рождения), а может, она вызывает у вас смутное чувство тревоги (старые патроны для дробовика, сломанный кинжал). Вся моя коллекция – собрание подобного дерьма: дорогого, смертельного, дорогого и смертельного. Вот люди и кладут их в посылки, вызнав мой адрес. «Дэвид Вонг разберется, что с этим делать!» Нет, совершенно точно не разберусь. Все это просто валяется, а кое-что не очень опасное выставляется на eBay (там теперь целый раздел «Сверхъестественное», это прекрасно).

Среди хлама этой недели была подмоченная «про́клятая» книга в мягкой обложке «Хочу быть хуже всех» – автобиография тяжелого форварда «Чикагских быков» Денниса Родмана. «Проклятая» – потому что в ней, и только в ней одной, было несколько глав с описанием сговора Родмана и некоторых членов команды: за годы разъездов по стране они ритуально убили больше пятидесяти проституток. Непохоже, что книгу подделали, шрифт этих глав совпадает со шрифтом остальной книги, а страницы такие же старые. Я немного погуглил и не смог найти ни одного упоминания о подобном издании или об убийствах. Я, как всегда, без понятия, что все это значит.

Рядом с книгой стояла маленькая лаково-черная коробка с двенадцатью углами и выгравированными рунами изумрудного цвета на каждой из сторон. Я поводил над коробкой рукой и изрек:

– ОДО ДАКСИЛ!

Коробка открылась, и я почувствовал на лице поток теплого воздуха. Внутри лежала светящаяся оранжевая сфера размером не больше гальки. Ее мы получили пару недель назад. Поначалу она, казалось, лишь излучала слабое тепло, но, когда к нам заглянул на пирог и Ночь видеоигр Джон, ему показалось, что он слышит исходящие из сферы вопли, как под пытками. Сначала я отмахнулся от его слов, потому что он прилично выпил, а мне кажется, ему, когда выпьет, вечно мерещатся вопли как под пытками. И все же на следующий день мы отнесли сферу в среднюю школу, к другу и бывшему члену музыкальной группы Джона Митчу Ломбарду (по кличке Чавк), который, несмотря на татуировки на шее, получил место учителя на замену и преподавал естественные науки. Он молча изучил светящуюся сферу под микроскопом, а потом поднял голову от видоискателя и прошептал:

– Его страдания невообразимы, но сила ярости может испепелить Вселенную миллион раз. Все пропало. Все пропало.

С этими словами Чавк отключился, не утерев потекшую носом кровь. С того дня мы сферу не обсуждали.

Я достал из ящика на кухне щипцы, подхватил светящуюся сферу и опустил ее в холодный кофе, и в этот же момент телефон запищал в последний раз перед тем, как перебросить звонившего в голосовую почту.

Я оторвал от маффина неровный кусок и взял трубку.

– На хрен тебя и всех породивших тебя предков.

– Дэйв? У нас тут малышка потерялась. Ручка рядом?

– Если речь о пропавшем ребенке, звони копам.

– Так это копы мне и позвонили.

Я прикрыл глаза и выдохнул струйку воздуха, пахшего так, словно я проглотил мокрую псину и запил ее выжатым из футболки бомжа потом. Дам вам совет: если вы вдруг окажетесь жертвой ужасного происшествия – например, если у вас ребенок пропадет – и вы увидите, как копы консультируются с парочкой белых взъерошенных засранцев под тридцать, настало время паниковать. Не потому, что мы с Джоном в своем деле неумехи – я вас уверяю, что так оно и есть, – а потому, что вам следует задать себе очень непростой вопрос. Не «вернется ли мое дитя?», а «хочу ли я, чтобы мое дитя вернулось?».

Я макнул палец в уже почти вскипевший кофе. Выудил обжигающую сферу и опустил обратно в коробку, которая сама собой закрылась. Я отхлебнул, поморщился и решил, что первый человек, выпивший/попробовавший кофе, наверное, пытался таким образом покончить жизнь самоубийством.

– И почему это, ну, ты понял, работа для Дэйва и Джона? – спросил я.