Что забыла Алиса

Он не стал меня отговаривать. Он теперь очень предупредительный, очень осторожный. Бланки заявлений на усыновление исчезли из кухни. Он куда-то убрал их. Пока что… Я замечаю, что он еще не отказался от этой идеи. Он надеется. И в этом-то все дело. Надежды я больше не могу себе позволить.

Получив результаты анализа крови, я тут же позвонила ему, но не могла выбрать нужных слов, и он тоже молчал. Я знала, что он еле удерживается от слез. Когда он старается не плакать, это всегда заметно; он как будто стряхивает что-то невидимое с головы.

— Все у нас будет хорошо, — в конце концов сказал он.

«Не будет у нас ничего хорошо», — подумала я, а вслух сказала:

— Да, конечно.

Я почти сказала ему правду.

После «Хауса» я посмотрела «Медиума», потом «Юристов Бостона», а еще потом — «Обманщиков»! Это такое шоу, где следят за настоящими людьми, которые изменяют мужу или жене, а потом им предъявляют доказательства, снятые на камеру. Это очень жалко, мерзко и нечистоплотно. Мы, Джереми, живем в жалком, мерзком, нечистоплотном мире.

По-моему, в последнее время у меня расшатались нервы.

Шоу подошло к концу, взрослые стоя пили чай и кофе из бумажных стаканчиков вприкуску с булочками, аккуратно завернутыми в салфетки.

Внуки и правнуки с воплями носились в инвалидных колясках перед залом.

— Ну разве можно так играть? — спросила Алиса Фрэнни, стараясь говорить серьезно, как взрослый человек.

Потому что она увидела, как Мадисон толкает инвалидное кресло, в которое втиснулись Оливия и Том, вытянув перед собой ноги.

— Да нет, конечно, — вздохнула Фрэнни. — Но, по-моему, эту гонку организовал один из наших.

И она показала на седоволосого старика, с которым спорила, обладателя сияющего жилета в горошек. Он стремительно катил в инвалидной коляске, крутил колеса руками и кричал: «Догоняйте, догоняйте!»

— Восемьдесят пять, а бесится, как пятилетний… — Фрэнни скривила губы. — Надо сделать фотографии для информационного бюллетеня, — помолчав, добавила она и поспешно удалилась, оставив Ника, Алису и Эллу.

— А хороший получился вечер! — Элла держала Билли, который засунул палец в рот и уронил голову ей на плечо. Она смотрела поверх его головы на Ника и Алису так, словно они были экспонатами научного музея. — Просто не ожидала.

— Мне было любопытно посмотреть, как отец выступает, — сказал Ник, взял двумя пальцами булочку и отправил ее в рот.

— Есть хочешь? — спросила Алиса и внимательно осмотрела столы. — Может быть, сэндвич? У них тут есть яйца под соусом карри.

Это было одно из любимых блюд Ника.

— Нет, ничего не нужно, спасибо. — Он смущенно кашлянул и бросил взгляд на Эллу.

Элла теперь смотрела на него во все глаза.

— Элла, а как же получилось, что ты сегодня одна, без сестер? — осведомилась Алиса.

Обычно «чекушки» прибывали полным составом.

— Честно говоря, они отказались находиться с тобой в одном зале.

— Как это? — Алиса даже дернулась от неожиданности.

Она не привыкла вызывать в людях такие яростные реакции, хотя, положа руку на сердце, не возражала бы иметь власть, чтобы держать «чекушек» на расстоянии. В определенном смысле это было восхитительно.

— Элла! — с укором оборвал ее Ник.

— Что есть, то и говорю, — отрезала Элла. — Я стараюсь соблюдать нейтралитет. Конечно, было бы неплохо, Алиса, если бы ты вернула кольцо бабушки Лав.

— О, хорошо, что напомнила! — Алиса расстегнула сумку и вынула коробочку. — Я как раз и хотела тебе его отдать. Вот!

Ник медленно протянул руку, сказал: «Спасибо», подержал коробочку в руке, как будто не зная, что с ней делать, и в конце концов положил в карман брюк.

— Что ж, если все так просто, — продолжила Элла, — то, я считаю, можно обсудить и кое-какие другие вопросы, хотя бы… не знаю, финансы.

— Элла, тебя это не касается, — сказал Ник.

— А почему ты в вопросе об опекунстве ведешь себя как послушная овечка?

— Элла, это чересчур, — ответил Ник.

— Бе-э! — вдруг произнесла Алиса.

Элла с Ником недоуменно посмотрели на нее.

— Кто говорит «бе-э»? Овечка говорит «бе-э»! — сказала Алиса с улыбкой — Извини. Мне это пришло в голову, когда ты сказала «овечка».

Билли поднял голову с плеча Эллы, вынул изо рта палец и повторил: «Бе-э». Сделав это, он благодарно улыбнулся Алисе, а потом снова сунул палец в рот и положил голову на плечо матери. Элла с Ником просто лишились дара речи.

— По-моему, это из книжки, которую мы читали детям, — пояснила Алиса.

Это происходило постоянно. Незнакомые слова, фразы, строчки из песен всплывали у нее в голове. Казалось, что воспоминания этих десяти лет заперты в маленьком шкафчике в самой глубине памяти и он то и дело открывался, выдавая то одну, то другую нелепость.

Теперь дверца шкафа могла распахнуться в любую секунду и вывалить в ее бедную голову воспоминания о горе, радости и неизвестно о чем еще. Она не знала, радоваться наступлению этого момента или нет.

— На днях я что-то уронила, — сказала Алиса. — Уронила и ляпнула: «Фу-ты ну-ты». И мне послышалось в этом «фу-ты ну-ты» что-то очень знакомое…