Что забыла Алиса

— Чудесно! — вскричала Барб. — Я так рада!

— Ты так не скажешь, когда к тебе вернется память, — возразила Элизабет. — Сейчас дело решается в суде. У Джейн Тёрнер станет плохо с сердцем, если ты остановишь это дело.

— Джейн Тёрнер? — переспросила Алиса. — А Джейн Тёрнер тут каким боком?

— Она твой юрист.

— Юрист? Никакой она не юрист! — возразила Алиса и смутно вспомнила, как какой-то молодой человек на работе, отчаявшись переспорить Джейн, сказал: «Вам бы юристом работать», а она заявила: «Да, я тоже так думаю».

— Она уже давно окончила юридический факультет и теперь специализируется на разводах, — сказала Элизабет. — Вот она тебе и помогает… развестись с Ником.

Смехотворно! Глупо! Джейн Тёрнер помогает ей развестись с Ником. «Эта маленькая Джейн далеко пойдет», — заметил как-то Ник, и Алиса согласилась. Как могла Джейн Тёрнер так втереться в их жизнь?

— А сейчас вы с Ником стараетесь насолить друг другу из-за опекунства, — продолжала Элизабет. — Это очень серьезно.

Насолить… Алиса представила себе, как они с Ником кидаются ложками с солью друг в друга, смеются, вскрикивают, стряхивают ее с себя.

Но в жизни это, наверное, было вовсе не так уж смешно.

— Ладно, с этим тоже покончено, — твердо произнесла Алиса.

С какой это радости она должна хотеть опеки над тремя детьми, которых даже ни разу в жизни не видела! Она-то хотела Ника.

— Не нужно нам солить друг другу, потому что мы не расходимся, и точка.

— Ура! — вскричала мать. — Я так рада, что ты потеряла память! Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.

— Тут проблема только одна, правда? — вставила Элизабет.

— И какая же?

— Да такая, что Ник память не потерял.

10

— Ник? — сказала Алиса.

— Извините, дорогая, это снова я, — ответила медсестра.

Каждый час ее будили, чтобы проверить, посветить фонариком в зрачки и снова и снова задать все те же вопросы.

— Алиса Мэри Лав. Больница Роял-Норт-Шор. Травма головы, — негромко говорила Алиса.

— Отлично. — Медсестра кашлянула. — Извините за беспокойство. Спите, пожалуйста.

Алиса засыпала и видела во сне новых медсестер, которые приходят ее будить.

— Просыпайтесь! Пора на урок сальсы, — говорила одна, в огромной шляпе, которая на самом деле была пирожным профитролем.

— Мне снилось, что мы расходимся, — во сне говорила Алиса Нику, — что у нас трое детей, что мама вышла замуж за твоего отца и что Элизабет очень грустила.

— Какая мне, на хрен, разница? — отвечал Ник.

Алиса охнула и принялась сосать большой палец. Ник убрал с шеи кружок красного конфетти и показал ей.

— Шучу я, шучу! — сказал он.

— Ник… — недоуменно произнесла Алиса.

— Я тебя больше не люблю, потому что ты так и сосешь палец.

— Не сосу! — произнесла Алиса, чуть не умирая со стыда.

— Как вас зовут? — крикнула медсестра, но это была другая, ненастоящая, потому что она подплывала по воздуху, держа в руке связку розовых шариков. Алиса не замечала ее. — Это снова я, — сказала медсестра.

— Ник! — позвала Алиса. — У меня голова болит. Так сильно…

— Это не Ник. Это Сара.

— Вы не настоящая медсестра. Вы мне снитесь…

— Нет, я настоящая. Пожалуйста, откройте глаза и скажите, как вас зовут.

Домашняя работа, выполненная Элизабет для доктора Ходжеса

Здравствуйте, доктор Ходжес, это снова я. Сейчас половина четвертого утра, заснуть совершенно невозможно и кажется, что только другие могут тратить время на такую глупость. Я проснулась с мыслями об Алисе, о том, как она сказала мне: «Ты просто отличная старшая сестра».

Не отличная. Вовсе не отличная.

Мы неравнодушны друг к другу — это само собой. Нет, не так. Мы никогда не забывали поздравить друг друга с днем рождения. Мы даже как бы соревновались, чей подарок лучше, как будто между нами шла борьба за роль более щедрой, более заботливой сестры. Мы часто видимся и всегда находим над чем посмеяться. Мы точно такие же, как и миллионы других сестер. Поэтому я даже точно не знаю, о чем говорю. Наверное, вот о чем: это не совсем так, как в молодости. Но такова жизнь, не правда ли, доктор Ходжес? Отношения меняются. И время тут ни при чем. Спросите Алису! Она так вжилась в роль вечно занятой мамаши из Норт-Шор, будто это какая-нибудь религия.

Может, мне нужно было усилить бдительность? Наверное, как старшая сестра, я была обязана удержать нас на одном пути.

Но последние семь лет я сама продержалась только потому, что сильнее и сильнее затягивала себя, вроде как пакет затягивают бечевкой. И теперь я затянута так сильно, что если и говорю о чем-нибудь, кроме того, как правильно составлять письма прямой рассылки, то чувствую, будто меня что-то душит, будто даже рот у меня не открывается так, как положено для хорошей, непринужденной беседы.