Что забыла Алиса

Конечно, ничего не было лучше, если свидание по-настоящему удавалось. Она живо помнила эйфорию тех, первых свиданий с Ником. Как-то вечером они смотрели салют в честь Дня Австралии, сидя в баре где-то в Роксе. Перед ней стоял огромный бокал сливочного коктейля, Ник рассказывал о какой-то из сестер, был очень забавен, очень сексуален, у Алисы была красивая укладка, туфли совершенно не жали, шоколадная стружка лежала на поверхности ее коктейля, рука Ника ласково гладила ее по спине, и ощущение счастья было таким острым, что даже пугало, потому что за такое блаженство обязательно должна была последовать расплата.

Какова была эта расплата? Все годы, что они прожили вместе? Ник с другой стороны земного шара орал на нее по телефону. Как это понимать — ей выставили астрономический счет?

Свидание с любым другим мужчиной, не с Ником, было бы скучным, страшным и, в конце концов, глупым. Доминик… Что это за имя такое — Доминик?

Неожиданно разъярившись, она мелко изорвала карточку. Как могла она так предать Ника — оставить у себя в спальне букет от другого?

И значит, другой был — тот самый физиотерапевт из Мельбурна, который писал ей о «лучших временах». Кто он был? Что это было — второй роман после разрыва с Ником? Как это понимать — она стала женщиной легкого поведения? Все соображающей женщиной легкого поведения, которая отправилась в спортзал, страшно расстроила свою любимую сестру и организовала у себя коктейль для детского сада? Она с отвращением думала о новой себе. Только одно было хорошо — одежда.

Пора ставить точку. Пора вернуть к себе в спальню монеты, носки и кроссовки Ника, а эти розы вышвырнуть к чертовой бабушке.

Она откинулась на кровать. Снизу было слышно, как Элизабет договаривается с этой неизвестной Кейт Харпер об отмене вечеринки.

Алиса перекатилась по постели, отбросила покрывало и прямо в красном платье скользнула под свежие простыни.

Она посмотрела на потолок — оштукатуренный и выкрашенный. Ни одного развода от сырости, ни одной трещины, будто их и не было никогда. И подумала о том моменте в ванной комнате больницы, когда ей казалось, что она готова с головой погрузиться в свои воспоминания. Она словно намеренно сопротивлялась этому, отступала за шаг до того, как готова была дать себе полную волю. Все было бы гораздо легче и яснее, если бы только она сумела вспомнить, что же все-таки происходило в ее жизни. Она понюхала запястье, обрызганное духами, которые, по идее, должны были бы напомнить о многом, но в голове вертелись лишь смутные отрывки чего-то малопонятного; они не имели смысла, ускользали еще до того, как она понимала, что это.

Проваливаясь в сон, она подумала: это не самое худшее, что с ней случилось. Это самое смешное.

Проснувшись, она увидела, что на ее постели сидит Фрэнни, с подарком в руках.

— Проснулась, соня! — сказала она.

— Проснулась… — ответила Алиса и улыбнулась в ответ, потому что Фрэнни выглядела именно так, как и полагалось.

На ней была знакомая бледно-розовая блузка, застегнутая на все пуговицы, которую Алиса видела много раз — по крайней мере, так ей казалось, — и серые брюки строгого покроя. Держалась она совершенно прямо и походила на маленького эльфа. Короткие белые волосы были заправлены за крошечные ушки, кожа была нежно-белая, на золотой цепочке висели вытянутые к уголкам очки.

— А ты совсем не изменилась, — радостно сказала Алиса. — Ты выглядишь совершенно так же, как раньше.

— Хочешь сказать — как десять лет назад? — ответила Фрэнни, надевая очки. — А я уже думала, что морщинок у меня — больше некуда. Вот. — Она передала Алисе сверток. — Тебе, может быть, и не понравится, но я не хотела появляться с пустыми руками.

— Понравится, непременно понравится! — Алиса села в кровати.

Она развернула бумагу, и перед ней оказалась бутылочка присыпки.

— Какая хорошенькая!

Она открутила пробку, насыпала присыпку в руку, понюхала. Аромат был непритязательный, цветочный и ничего ей не напоминал.

— Спасибо, — вежливо поблагодарила она.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовалась Фрэнни. — Ну и перепугала же ты нас всех!

— Отлично. Путаюсь. Иногда мне кажется, что я вот-вот все вспомню, а иногда все это мне кажется грандиозным розыгрышем, и все вы только притворяетесь, что мне тридцать девять лет, хотя прекрасно знаете, что мне вот-вот исполнится тридцать.

— Мне это знакомо, — задумчиво сказала Фрэнни. — Буквально вчера я проснулась с таким чувством, будто мне девятнадцать лет. Пошла в ванную, увидела в зеркале старуху и по-настоящему испугалась. Подумала: «Что это за страшилище?»

— Ты не страшилище.

— Знаешь, по-моему, это у тебя нервный срыв. — Фрэнни досадливо махнула рукой. — Не смотри на меня так! Такое бывает, а в последнее время у тебя был очень сильный стресс. Что с этим разводом…

— Да, кстати. Почему же мы расстаемся? — перебила Алиса.

Она не могла выговорить слово «развод». Фрэнни не стала бы от нее ничего скрывать. Она выложила бы все как есть.

Но Фрэнни сказала: