Что забыла Алиса

Майкл… Это имя было написано на визитной карточке, хранившейся в ее кошельке. Значит, Майкл Бойл, физиотерапевт из Мельбурна, был мужем Джины. Вот почему на обороте карточки он написал о «хороших временах».

— Джина погибла перед тем, как мы с Ником расстались?

— Да, примерно за полгода до того. Год у тебя выдался тяжелый.

— Похоже…

— Жалко мне тебя…

— Ничего. — Алиса виновато взглянула на нее, опасаясь, что выглядит так, будто жалеет сама себя. — Я даже не помню Джину. Как и развод.

— Тебе все же придется встретиться с неврологом, — сказала Элизабет, но без всякой убежденности, как будто желая быстрее закончить скучный разговор.

Они снова замолчали; в тишине было слышно только, как побулькивает вода в бассейне.

— Я что, должна кормить этих рыб? — осведомилась Алиса.

— Не знаю. По-моему, это должен делать Том. Мне кажется, больше никому не разрешается к ним даже прикасаться.

Том… Светловолосый малыш, который сердито говорил с ней по телефону. Она подумала, что с ним придется встречаться, и ей стало страшно до жути. Он заведовал рыбами. У него были обязанности, какое-то мнение. У всех троих детей должно быть какое-то мнение. Что-нибудь они думают и об Алисе. Вполне может быть, что она им не очень-то нравится. Возможно, она была слишком строга. Возможно, они ее стыдились. Она могла как-нибудь нелепо одеваться, когда ездила забирать их из школы. Может быть, им больше нравилось, когда это делал Ник. Может быть, они винили ее, что Ник уехал.

— Какие они? — спросила она.

— Кто — рыбы?

— Нет, дети.

— А-а, дети… Очень хорошие.

— Но расскажи мне о них! Опиши, у кого какой характер.

Элизабет открыла рот и снова закрыла.

— Глупо мне рассказывать тебе о твоих же детях. Ты знаешь их гораздо лучше меня.

— Я даже не помню, что родила их.

— Знаю. Но в это так трудно поверить… Выглядишь ты совершенно так же, как раньше. Я так и жду, что память вот-вот вернется к тебе и ты, наоборот, будешь просить меня: «Ну, только не рассказывай мне о моих же детях!»

— Ну пожалуйста, — попросила она сестру.

— Хорошо, хорошо. — Элизабет взяла ее за руки. — Попытка не пытка. Так. Мадисон. Мадисон… Нет, у мамы получится гораздо лучше. Она гораздо чаще меня с ними видится. Спроси лучше ее.

— Как это? Ведь ты же знаешь моих детей! Я подумала… Да, я подумала, что ты лучше всех их знаешь. Ты первой принесла мне подарок. Такие крошечные носочки…

После того как они с Ником разложили на столе положительные тесты на беременность, первый звонок Алиса сделала Элизабет. Она так обрадовалась… Она заявилась к ним с шампанским («Нам с Ником, не тебе!»), книжкой «Чего ждать, когда ждешь ребенка» и теми самым носочками.

— Правда? — отозвалась Элизабет. — А я и забыла совсем. — Она поставила кружку на столик и взяла стоявшую на нем фотографию в рамке. — Когда дети были совсем маленькие, я часто их видела. Я их просто обожала. Ну и сейчас обожаю, конечно. Только сейчас вы все ужасно заняты. У детей куча дел. Они ходят в бассейн. Оливия занимается танцами и нетболом. Том играет в футбол, Мадисон — в хоккей. А дни рождения! Они все время ходят на дни рождения. У них прямо-таки бурная светская жизнь. Помню, когда они были совсем маленькие, я всегда знала, кому что дарить на день рождения. Они так нетерпеливо разрывали бумагу… А теперь нужно сначала позвонить тебе, а ты уже говоришь мне, в каком магазине что купить. Или сама покупаешь, а я отдаю тебе деньги. И потом ты велишь им послать мне благодарственную открытку: «Дорогая тетя Либби, спасибо тебе за то-то и то-то…»

— Благодарственную открытку… — повторила Алиса.

— Да, знаю, знаю: они приучаются к хорошим манерам и так далее, но все равно я терпеть не могу эти благодарственные открытки. Так и слышу, как дети ноют, когда их усаживают и заставляют что-то выдумывать. Я, когда их читаю, чувствую себя старой-престарой теткой.

— Ой, извини…

— Не беда! Не могу поверить, что жалуюсь на эти несчастные открытки. Я просто становлюсь старой каргой. Заметила?

— Скорее это я становлюсь… — Алиса запнулась, не найдя слова, чтобы описать, кем она теперь, казалось, стала. Может, невыносимой?

— Ну что ж, — непринужденно произнесла Элизабет, — о твоих детях… Мадисон — это Мадисон.

Сказав это, она тепло улыбнулась.

«Мадисон — это Мадисон». За этими словами вставал целый мир воспоминаний. Страшно подумать, что они могут ничего не говорить Алисе.

— Мама всегда говорит: «И откуда только она у нас взялась?» — продолжала Элизабет.

— Ага… — произнесла Алиса. Пока она мало что понимала.