Что забыла Алиса

Алисе все-таки удалось втиснуть полусонную Оливию в школьную форму и запихнуть в нее несколько ложек каши. Мадисон полчаса орудовала в ванной феном, запущенным на полную мощность. Наконец они выехали из дому, страшно опаздывая, если верить Тому.

— Мам, а ты причесывалась? — поинтересовалась Мадисон. — Ты выглядишь как-то… не очень. Только не обижайся.

Алиса попробовала пригладить волосы рукой. Она и не думала как-то особенно одеваться, чтобы отвезти детей в школу. Не накрасившись и как следует не причесавшись, она влезла в джинсы, натянула майку и старый джемпер цвета арбуза, который откопала в недрах шкафа. Джемпер выглядел поношенным, и Алиса даже вздрогнула, вспомнив, как вместе с Элизабет они покупали его совсем новеньким какие-нибудь считаные недели тому назад.

Считаные недели… А уже десять лет прошло.

— Не придирайся к милой мамочке! — сказала Оливия.

— Не придирайся к милой мамочке! — передразнила ее Мадисон противно-приторным голосом.

— Хватит меня дразнить!

Алиса почувствовала толчок где-то в районе поясницы — это Оливия пнула сиденье.

— Опаздываем же! — взвыл Том.

— А ну, замолчали все быстро! — рявкнула Алиса голосом, совершенно непохожим на ее собственный.

Сняла машину с ручного тормоза, задним ходом выехала на дорогу, повернула налево, уверенно держа обтянутый кожей руль, как будто она миллион раз говорила эти слова и выполняла этот маневр.

Она поехала к светофору, заранее положив руку на указатель правого поворота.

В салоне машины висела угрюмая тишина.

— Что сегодня в школе будет? — спросила она.

Мадисон драматично вздохнула, как будто никогда не слышала вопроса глупее.

— Вулканы, — отозвался Том. — Мы сейчас проходим, почему вулканы взрываются. Я придумал вопросы для мистера Бакли. Хитрые вопросы получились!

Бедный мистер Бакли…

— Мы готовим сюрпризы на День матери, — сказала Оливия.

— Теперь это уже не сюрпризы, — отбрила Мадисон.

— Нет, сюрпризы! — возразила Оливия. — Правда же, мама, сюрпризы?

— Конечно, — поддержала дочь Алиса. — Я же не знаю, что это будет.

— Мы делаем праздничные свечи, — пояснила Оливия.

— Ха! — усмехнулась Мадисон.

— Я не знаю, какого они цвета, — сказала Алиса.

— Розовые! — раскололась Оливия.

Алиса рассмеялась.

— Идиотка, — брякнула Мадисон.

— Не называй ее так, — отозвалась Алиса.

Неужели и они с Элизабет так ужасно общались между собой? Ну да, как-то раз Элизабет кинула в нее маникюрными ножницами. Первый раз в жизни Алиса пожалела мать. Она не помнила, чтобы мать хоть бы раз повысила голос, когда они ругались, только без конца вздыхала и повторяла: «Не ссорьтесь, девочки».

Они остановились на красный свет. Светофор замигал, меняя цвета, и Алиса растерялась: куда ехать дальше, она понятия не имела.

— Мм… — замялась она.

— Сначала прямо, потом второй поворот налево, — лаконично бросил Том сзади, и у него это получилось так по-отцовски, что Алиса чуть не рассмеялась.

Алиса поехала дальше. Машина опять стала казаться громоздкой и незнакомой.

Рядом с собой она заметила такую же огромную машину с женщиной за рулем и двумя детьми школьного возраста на заднем сиденье.

Алиса была матерью и везла троих своих детей в школу. Она делала это каждый день. Это было невероятно. Смехотворно.

— А по сравнению с другими мамами я какая — строгая? — поинтересовалась Алиса.

— Фашистка, — не полезла за словом в карман Мадисон. — Гестаповка просто.

— Выше среднего, я бы сказал, — ответил Том. — Например, мама Бруно не разрешает ему даже на школьные экскурсии ездить, вот она какая! А мама Элистера разрешает ему лежать в постели до девяти утра, ходить в «Кентукки фрайд чикен», когда захочется, и смотреть телевизор за завтраком.

— Но-но! — предупреждающе произнесла Алиса.

— А, да, — ответил Том и сухо усмехнулся. — Прости, мам.

— Когда это я бываю гестаповкой? — спросила Алиса.

— Забудь, — вздохнула Мадисон. — Все равно себя не переделаешь.

— Мне кажется, ты не строгая, — сказала Оливия. — Ты иногда… ну, немножко сердитая.

— А из-за чего я сердитая? — спросила Алиса.

— Из-за меня, — ответила Мадисон. — Только посмотришь на меня — и сразу сердишься.

— Ты просто из себя выходишь, когда мы в школу опаздываем, — внес свою лепту Том. — Мм… что еще там… Когда дверями хлопают. Ты этого просто не переносишь. У тебя уши очень чувствительные.

— Папа тебя се́рдит, — сказала Оливия.

— А, да, — поддержал ее Том. — Папа тебя сердит сильнее всех.

— Почему? — как можно безразличнее спросила Алиса. — Что он такое делает, что я сержусь?

— Ты его ненавидишь, — сказал Том.

— Не может быть! — отрезала Алиса.

— Может, — скучным голосом сказала Мадисон. — Ты просто забыла, что может.

Алиса посмотрела на своих необычных детей в зеркало заднего вида. Том хмуро взирал на громоздкие пластиковые часы, Оливия задумчиво смотрела вперед, Мадисон прижалась лбом к стеклу и закрыла глаза. Что они с Ником сделали с ними? О ненависти говорили совершенно спокойно, походя. Она прямо сгорала со стыда.

— Извините, — сказала она.

— За что? — спросила Оливия, которая одна, казалось, слушала.

— За отца и за меня.