Что ждёт Дятлова за перевалом судьбы. Том 4. Завершение истории

Но эти сторонники теорий заговора пропустили один момент. Обнаружение солдатской обмотки на настиле туристов очень удивило полковника Ортюкова. Но он не знал, что Семён Золотарёв, бывший военный, использовал солдатские обмотки и суконные портянки в походе, надевая их как под низ, в бурки, так и наверх, используя их в качестве бахил. Это было намного удобнее носков, и легко сушить после их намокания в конце дня.

Вот несколько упоминаний о солдатских портянках и обмотках, зафиксированных в уголовном деле и в воспоминаниях очевидцев.

1.В «Протоколе осмотра вещей, обнаруженных на месте происшествия» от 5-6-7 марта 1959 года, в листе 13, в п. 3 упоминаются «портянки».

2.В «Протоколе опознания вещей» от 31 марта 1959 года, лист 257, среди неопознанных вещей упоминаются «Портянки серые суконные 2 шт. и коричневые фланелевые 1 шт.»

3. Обмотка, найденная на настиле, это вторая обмотка из пары, а первая была обнаружена среди вещей членов группы Дятлова, когда вещи разбирались в аэропорту Ивделя, ещё в марте 1959 г. Первая солдатская обмотка в материалы дела не попала, но об этом рассказывал товарищ Юдин в своих воспоминаниях.

Поэтому эту деталь одежды мог носить кто угодно из группы Дятлова. Большая вероятность, что обмотки и портянки принадлежали самому старшему члену группы Дятлова – Семёну Золотарёву. Не будем забывать, что 1959 годы – это послевоенные годы, когда сапоги, в том числе военные, были основным элементом мужской обуви, особенно в холодные поры года. Отсюда сделаем вывод сами.

***

РАДИОГРАММА:

Проданову

18 40 раскопка рва обнаружен на дне текущего ручья труп в сером свитре раскопка которого продолжается работы приходится вести в воде ухожу на работу и прошу вас подготовить к вылету завтра вертолетом вылет сюда органов прокуратуры и следствия желательно связаться завтра через каемку 09 часов есть ли вопросы

Артюков

Бессонная ночь на перевале

05 мая 1959 года. Перевал у горы Холатчахль. Свердловская обл. СССР

Первая ночь в Лагере после нахождения трупов была практически для всех бессонной. У всех поисковиков, а особенно у полковника Ортюкова, началась какая-то нездоровая нервозность. Ортюков даже выпил для снятия стресса сто грамм фронтовых¹. Ребята смотрели косо, но понимали его состояние. Никто даже не укорил его в этом, потому что у всех на душе да и в головах была целая каша и сумятица всяких мыслей и чувств. В этот вечер и ночь никто не смеялся и даже не рассказывал анекдоты. Какая-то тяжёлая завеса из горечи и печали висела над перевалом у горы Холатчахль в эту майскую тёплую ночь.

Бессонница была не от каких-то кошмаров, а просто сон не приходил, и всё тут! И не только у Владимира Аскинадзи. Не спал Ортюков, не спали Куриковы, да и остальные, тоже, по большей части, просто лежали, надеясь уснуть.

Первым заговорил Толя Мохов, нужно было как-то снять это тяжёлое всеобщее молчание:

– А ты хорошо был знаком с дятловцами или с самим Игорем? – обратился он к рядом лежащему и бесполезно пытающемуся уснуть Владимиру Аскинадзи. Тот некоторое время молчал, обдумывая ответ либо вспоминая что-то, а затем сказал: