Что же я наделала... (СИ)

Голубоглазый не переходил черту, был мягок и терпелив. Постепенно поцелуи становились более откровенными, ласки более интимными. Меня охватывало возбуждение, дрожала в его руках, но мы не заходили дальше. Стоило ему почувствовать моё сомнение или страх, тут же сбавлял обороты и просто обнимал меня.

Это случилось на мой двадцать третий день рождения. Сама пришла к нему, как раз, его сосед заболел и лежал в лечебном крыле. Говорят, первый раз больно, неприятно и никакого удовольствия. У них просто не было Вани. Боль была, но лёгкая, мимолётная и настолько незначительная, что практически не заметила её.

Он открыл меня, как женщину, любил каждый миллиметр моего тела, окунул в нежность, смешанную со страстью. Я не упала в пучину, а воспарила над небом. То, что я испытала тогда, навсегда останется со мной и в моем сердце.

Мы были, как любая счастливая пара. Таяли от прикосновений, замирали от касаний, млели от поцелуев. С местами уединения была проблема, нас это не напрягало, это только больше волновало, а заветные часы мы использовали по максимуму.

Пять лет пролетели для меня в любви и покое. В тихой гавани, под именем Иван. Рядом с ним было уютно и комфортно.

Был ещё момент, ярко и четко запечатлевшийся в памяти. Присяга. Каждый выпускник проходил обряд инициации. Вступал в полную силу, открывал полностью свой дар. Стоя в очереди в длинном коридоре, ужасно нервничала. Ладошки вспотели, руки дрожат, саму то в жар, то в холод бросает. Если бы не Эля и Ваня поддерживающие меня, точно бы в обморок свалилась. Главное, ни у кого не спросишь: "Что там?", так как никто не выходил обратно.

Настал мой черед и, я затаив дыхание, вошла в зал Хранителей. Просторное светлое помещение, залитое ярким белым сиянием, настолько насыщенным, что глазам больно, и невозможно, что-либо рассмотреть. Старалась не вертеть головой, а опустив ее, смотрела себе под ноги.

— Ангелина, — задумчиво произнес голос, от него стало ещё хуже, вибрировал в моем теле, что-то мощное и необъяснимое. — Маяк, значит… — по кругу стали чуть слышно переговариваться голоса, но слов не разобрать.

Не шевелилась и не дышала.

— Что же, у нас есть для тебя Путь, — наконец-то, они пришли к согласию. — Готова ли ты принять свою судьбу и предназначение?

— Да, — тихо, но уверенно.

— Подумай хорошо. Потом нельзя будет отступиться, правила таковы.

— Я исполню все, что вы скажете, и приму любой Путь.

— Тогда, отныне ты будешь исцелять чужие души. Станешь с Хранителями на ты и войдёшь в нашу семью. Будешь чтить кодекс и нести добро и свет в заблудшие души, — голос нарастал, а меня пробирало, глаза защипало, а тело стало наполняться силой. — Но в случае, если тьма поглотит тебя саму, то будет избрана высшая мера наказания.

— Спасибо… — пробормотала, во рту пересохло.

— Повторяй за мной, — произнес снова голос и я, как попугай, повторяла текст присяги. На последних словах свет начал согревать, как будто я под палящим солнцем, и напитывать меня. Сама стала лучиться, в руках появился серебряный, весь в узорах меч, а за спиной… За спиной раскрылись газообразные, практически прозрачные крылья. Меня настолько переполнило счастьем, что, не выдержав, упала на колени и засмеялась.

— Лети, мой Ангел, — по-доброму и нежно сказал голос. И только сейчас поняла, что крыши в этой части нет. Силой мысли убрав меч, встала на ноги и, сделав рывок, взлетела. Потоки ветра, теплый воздух и чувство абсолютной свободы.

Но не думайте, меч нам дают только на присяге, как и крылья. А вот, когда мы заступим на службу, там это будет на постоянной основе. Конечно, никто без необходимости с раскрытыми крыльями и оружием наперевес по городу не ходит, это, скорее, атрибуты для защиты от темных. В обычной жизни они нам ни к чему, да и хвастовство у Хранителей не в чести.

Домой ехали втроём, мы с Элькой в отчие дома, а Ваня со мной, познакомиться с моими родителями. По телефону общались постоянно, но лично-то они его не знали. Дома шум и гам, я последняя, кто окончил обучение в нашей семье и, в честь этого, собралась вся семья.

Иван произвел фурор, сестры его облепили и радостно щебетали, родители обняли и приняли, как родного. Заметила, что они с папой выходили на балкон и о чем-то разговаривали, но сестры закрутили и отвлекалась.

Наконец, с приветствиями и перебиваниями друг друга было покончено, и сели за стол, накрытый посередине зала. Для такой компании пришлось сдвигать даже несколько столов. Все затихли, и папа с мамой выдали речь на тему того, что гордятся мною. Сжимала руку своего мужчины под столом и плакала, так они меня растрогали. Не успела прийти в себя от их слов, как поднялся Ваня, удивлённо смотрела на него.

Они переглянулись с отцом, все дыхание затаили, а голубоглазый достал из кармана коробочку и, повернувшись ко мне, спросил:

— Ангелина, я люблю тебя больше жизни, — замолчал на секунду и, смотря в мои глаза. — Согласишься ли ты стать моей женой?

Всё! Меня разбили такие рыдания, просто кивала активно головой, повиснув на нем. И только, где-то в отдалении, слышала радостные визги сестер.

Глава 15