Что же тут сложного?

Она мне не нравится. Я поняла это с первого взгляда. Не нравится ее грубость, замаскированная под шутливость. Мне она кажется бессердечной. Мне не нравится, что она говорит о моей матери так, словно той тут нет, а к ней обращается нараспев, точно к маленькой. Однако же посмотрите, до чего я с ней мила! У меня уже лицо болит от натужных улыбок: я практически исчерпала запасы любезности и обхожусь с ней, как с самым важным и самым трудным клиентом. Мне необходимо ей понравиться, потому что я оставляю на нее маму и боюсь, что если чем-нибудь вызову раздражение медсестры или же она решит, что я высокомерная южная корова, то потом отыграется на маме.

– Да, – соглашаюсь я, покосившись на мобильник. – Но я хочу, чтобы за мамой ухаживали как можно лучше. – Второе голосовое сообщение от Джея-Би. Черт бы его побрал. Я буквально слышу, как он барабанит по столу наманикюренными ногтями. Мне нужно возвращаться.

– Надеюсь, все в порядке? – любезно интересуется медсестра. – А за маму не беспокойтесь. Мы за нее отвечаем, будем о ней заботиться, а когда она будет готова, выпишем домой.

– Спасибо вам большое, вы очень добры. Днем приедет моя сестра Джули. Пожалуйста, передайте маме от меня привет, как проснется.

– Передам, конечно. Ваше такси.

Напоследок я заглядываю к маме; она крепко спит. Из-за трубочки капельницы на ее левой руке набухла синяя вена, и кажется, что маме больно. После того как она перенесла сердечный приступ, я каждый раз, уходя от нее, ловлю себя на одной и той же невысказанной мысли: что, если я вижу тебя в последний раз? Как бы мне хотелось остаться с ней. Но нельзя. Долг зовет. Однако же мой долг – быть и здесь тоже. Спустя столько лет я по-прежнему служу двум господам: любви и работе.

Рой нашел следующие строчки из песни “Три Дигриз”, которую процитировал Джек: “Мы любовники или друзья? Ты моя или не моя?” Хороший вопрос. Что же мне ему ответить, Рой? Буду благодарна за любые предложения.

22. Не могу с тобой распрощаться

Понедельник, 14:30

Сквозь пламя свечи на белоснежной льняной скатерти Джек Абельхаммер с бокалом багрового бургундского в руке впивается в меня взглядом. Мимо бесшумно скользят официанты. Подаренная им двойная нить жемчуга спускается петлей в тень моего декольте. Он протягивает ко мне руку. Наши пальцы соприкасаются.

По крайней мере, примерно так я представляла себе эту сцену. И это лишь доказывает: представлять что бы то ни было (занятие, на которое женщины тратят полжизни, это я о себе) – только зря место в голове занимать. Потому что сидим мы – лицом к лицу, что правда, то правда – “У Джино”, в круглосуточной забегаловке в подбрюшье Олдгейт-Ист. “У Джино” очень похоже на кафе “У Майкла”, куда мы с Кэнди частенько наведывались, разве что чайные ложки пластмассовые, а не металлические. За соседним столом теснятся три строителя, наворачивают обильные завтраки в обеденное время. (“А ты чего бульк и писк[95] взял, а не жареную картошку?” – “Так оно же с капустой. В ней пищевые волокна. Чтобы организм работал как часы”. – “Ишь ты, посмотрите на него, как часы. Если ты у нас такой пунктуальный, чё ж ты сегодня приперся почти в девять, а не без пятнадцати восемь, как начальство велело?”)

Я простудилась, кожа под носом стерта докрасна, потому что я то и дело чихаю и сморкаюсь. В общем, Ингрид Бергман из меня сегодня никудышная.

– Ты уж меня извини, что обед получился таким. И что вчера не удалось поужинать вместе. И что не смогу пойти на ту штуку, которую мы с тобой обсуждали, через несколько дней. Мама болеет. И когда ее выпишут, мне нужно будет съездить и помочь ей устроиться дома. Да и с сестрой проблемы решить.

– Что за проблемы?

– Едва ли тебе это будет интересно.

– Мне интересно все, что связано с тобой.

– Там все ужасно запутано.

– Ничего, я пойму. У меня в колледже второй специализацией была прикладная теория хаоса и запутанности.

– Надо же. Прямо метафора моей жизни.

Признаться, я не горю желанием выкладывать Джеку неприглядную подноготную клана Редди. Не уверена, что мой обаятельный и остроумный кавалер выдержит встречу с действительностью. Наши отношения еще ни разу не проходили проверку в жестких условиях реального мира трудных подростков, хворых родителей, племянников-игроманов, да и не стоит этого делать, пожалуй.

Джек явно прочел мои мысли:

– Да ладно тебе, Кейт, неужели ты правда думаешь, что можешь меня чем-то шокировать?

– Нет. Ну, в общем, когда я была в больнице, то увидела, что с маминого счета в строительном обществе снимали деньги.

– С ее расчетного счета?