Чтоб ты сдох, или Три желания до...

Даниэль с виноватым видом поджимает губы, опускает глаза в пол, перебирая в своей ладони мои пальцы. Когда он подымает взгляд, я вижу в нём столько боли и сожаления, что от давления в груди мне становится сложно дышать. Сердце неприятно сжимается в микроскопический комок, когда я вижу в нём проглядывающую тень ненависти к самому себе. Он корит себя. Что-то мучает его. Я это вижу. Мои болячки не сравнятся с его затаённой болью. Ему больно, но где-то там, в глубине сердца. Это ни с чем не спутать. Мне когда-то так же было больно.

— Что? Не она? Ты уверен? — я держусь из последних сил, но вдруг начинаю лить слёзы, воскресив в памяти низкий поступок своей лучшей подруги. — Боже, но… Она же оставила все эти надписи, она испортила наши снимки. Я даже слышала её голос после взрыва. Она была там? Скажи, Хоуп наблюдала за нами всё это время? Если это так, то почему она ничего не сделала, чтобы это предотвратить? Почему? Как она могла?

Даниэль пересаживается на кровать и обхватывает моё лицо своими руками.

— Успокойся, прошу тебя. Да, твоя подруга наблюдала за нами из соседнего двора, но она не причастна к взрыву. Я несколько раз всё перепроверил.

— Ты имеешь в виду, что это просто несчастный случай? Банальная утечка газа, повлекшая за собой едва ли не трагедию?

Даниэль не даёт никакого ответа, а мне и так всё ясно. Нет, это не стечение обстоятельств, не несчастный случай. Всё намного сложнее. Интуиция меня не подвела, и первая мысль всё же оказалась верной.

— Хочешь я передам Хоуп, чтобы она заглянула к тебе?

— Она здесь? — удивляюсь я, когда Даниэль кивает, но мне не требуется много времени, чтобы понять хочу ли я этого. — Да, позови её, если не сложно.

Даниэль дольше обычного задерживает на мне взгляд. Он тянется ко мне, оставляет лёгкое прикосновение мягких прохладных губ на моей щеке, а затем исчезает из виду.

Я привыкаю к этим поцелуям. Привыкаю к этим невероятным чувствам и теперь с каждым разом мне всё больше и больше становится не хватать этой нежности.

Я уже начинаю тосковать по ней и как раз в этом момент слышу, как кто-то неестественно покашливает сбоку. Приветливый мужчина, одетый в застиранный свитер и брюки на несколько размеров больше, приближается ко мне, держа в руке потасканный чемоданчик. Седая борода, лишний вес и очки с круглой оправой прибавляют ему добрый десяток лет.

— Мисс, вы позволите? — указывает он на стул, я неуверенно качаю головой. — Прошу прощения. Вы, должно быть, думаете, кто я и что я здесь делаю.

— В-в-вроде того.

— Меня зовут доктор Эвансон, — говорит он, укладывая чемоданчик на свои колени. Он открывает его и принимается надевать резиновые перчатки. — Но в этом доме меня обычно называют Доком или Ричардом.

Старик подкупает меня своим добродушием и умными, повидавшими жизнь, глазами. Мне хочется верить, что он замечательный человек и знаток своего дела.

— Очень приятно, Док, — стоит разглядеть в руках доктора шприц, как у меня начинает дёргаться глаз. — Вы типа домашний врач?

— Да, в этом доме я частый гость, к сожалению, — с грустью вздыхает он, наполняя шприц раствором.

— Вы лечите Даниэля?

Этот вопрос был задан к слову, для поддержания разговора, но по лёгкому замешательству Дока я понимаю, что попала в яблочко.

— Увы, болезням всё равно у кого появляться. Старик ты или ещё очень молод… им неважно.

— Вы сейчас к чему? Даниэль чем-то болен?

— О, простите. Эм-м… Мистер Вульф БЫЛ болен, но сейчас уже всё хорошо, — выдавливает фальшивую улыбку, заметно нервничая. — Простите, что вас озадачил. Нам не стоило затрагивать эту тему. Мистер Вульф будет недоволен.

— Как скажете, — делаю вид, что мне всё равно, но на самом деле это порождает во мне большие подозрения. — Так и что со мной, Док?

— Ну начнём с того, что у вас лёгкое сотрясение, незначительное повреждение барабанных перепонок. Так же мы имеем здесь ушиб рёбер, который вы получили при падении, ну и напоследок… осколочное ранение. К счастью, никакие жизненно важные органы не задеты.

— Ох, — только и могу выдохнуть.

— Так как мистер Вульф наотрез отказался от вашей госпитализации, я буду навещать вас каждый день, а пока вам рекомендован постельный режим, но поправитесь вы уже очень скоро, если будете соблюдать все требования, — он передаёт мне листок, где по пунктам прописаны рекомендации.

— Ого! Вот это списочек, — издаю нервный смешок, от которого снова появляется боль. — Надеюсь, у Даниэля имеются все эти лекарства в его чудо-аптечке.

— Вы правы, у него есть всё необходимое.

Док ставит мне укол в вену, желает скорейшего выздоровления, а следом уходит, оставив меня одну в огромной комнате, пропитанной ароматом Даниэля.

Для начала я решаю наведаться в ванную комнату. С титаническим усилием я поднимаюсь с постели и убеждаюсь, что это оказалось намного сложнее, чем изначально представлялось.

— Да что же так больно-то? — спотыкаюсь о собственные ноги, но холодные руки подхватывают меня, не давая возможности упасть.

Хоуп.