Чтоб знали! Избранное (сборник)

Когда я обошёл вокруг озера, на летней сцене уже начался концерт. Исполнялась ария Ленского. На английском языке она звучала издевательски-пародийно. Женщин вокруг было полно, и можно было бы поохотиться. Но тут я опять увидел Лори, ведущую велосипед и сладострастно лижущую мороженое. Она прошла по дорожке совсем рядом со мной, но не глядя на меня. Она села неподалёку и лизала мороженое, далеко высовывая язык. Я смотрел на неё с абсолютным равнодушием. Она вперилась в сцену и не сводила с неё глаз. И это подтверждало, что она видела меня, потому что она обязательно оглянулась бы вокруг, и не раз, но она боялась встретиться со мною взглядом. У меня возник порыв подойти и подсесть к ней, как это было три года назад. Но я ощущал внутри себя такую исчерпанность, что я знал, мне будет не о чем с ней говорить, а вымучивать романтические воспоминания, мол, помнишь, как это было три года назад, – это лишь ещё подчеркнуло бы сегодняшнюю бесчувственность. Я также не хотел заниматься охотой в её присутствии, чтобы она не увидела меня заговаривающим с другой женщиной. Это отдавало бы дешёвкой.

Поэтому я повернулся и пошёл на соседствующее кладбище, где началось наше любовничество. Я почему-то думал, что Лори увидит меня, идущего туда, и последует за мной. Но я был единственный живой на кладбище. Я шёл среди памятников и думал о чувствах, умирающих при нашей жизни, но остающихся в памяти. Мне стало горько от необратимости прошлого, и мне захотелось побежать обратно на озеро, к Лори, заговорить с ней теми же первыми словами и начать всё сначала. Но я продолжал идти, понимая невозможность мечты. Я ощутил с небывалой ясностью, что в мире нет ничего, кроме одиночества и отчаянных попыток его избежать. Бог взял, Бог даст – и в этом вся надежда.

Кладбищенская земля простиралась передо мной, как книга мёртвых, и памятники, надгробия виделись мне как закладки о тех, к которым ещё возвращаются перечтением живые читатели. Я подумал, что, если бы Лори умерла, я бы приходил к ней на могилу и дрочил бы на землю, чтобы семя просочилось вниз, к ней, и оплодотворяло её прах моей памятью.

Запах опавших и гниющих листьев был прекрасен. Единственная плоть, смерть которой вызывает в нас эстетическое восхищение.

Я шёл в том же направлении, куда мы ехали вместе с Лори в наше первое свидание. У склепа, где мы впервые поцеловались, толпились люди в чёрном, пополняя его содержимое. Я увидел, что двери склепа открыты и люди несут что-то полированное, ярко блестевшее на солнце. Когда я приблизился, то разглядел, что люди вносят в склеп нечто металлическое. Слишком большая урна для праха одного человека, подумалось мне. И тут узнавание осенило меня – это была цистерна со спермой моей трёхлетней любви.

Двойственные отношения

И сказал я ей в лоб, что иногда на меня находит желание новой пизды. Эта формулировка её резанула.

А я ещё добавил:

– Знаешь, какая женщина для мужчины самая желанная?

– ?

– Новая!

А Кэйт предполагала, что я назову какое-либо душевное или телесное женское качество, и в трепете ждала, какое же оно, чтобы быстренько сверить, имеется ли оно у неё, и, подтвердив у себя его наличие, пребывать всегда для меня желанной. Но оказалось-то, что самой желанной она может быть только для новых любовников, а чуть она добьётся от мужчины постоянства, как тем самым потеряет свою желанность для него. Ну, как тут не упереться в необходимость множества партнёров хотя бы для того, чтобы чувствовать себя поистине желанной?

Я, конечно, пытался смягчить ненавистную женщине правду, что, мол, меня влечёт только пизда, вне зависимости, какой бабе она принадлежит, что меня не интересуют взаимоотношения с владелицей этой пизды, что моя душа полна только Кэйт и мне никто, кроме неё, не нужен, за исключением безличной пизды время от времени.

Кэйт сразу нащупала слабое звено в моей теории полипи́здии, якобы способной лишь укрепить наши отношения:

– Ну, хорошо, – задумчиво сказала она, – а как часто будет появляться твоё желание новой?..

Тут мне сразу пришлось отводить Кэйт в сторону. Что, мол, ты для меня – главное и основное (что, в общем-то, правда) и ни о какой регулярности и о беспросветной систематичности речи нет.

Потом на Кэйт накатил прилив отчуждения, ей стало казаться, что она не вызывает во мне никакого желания, и лишь поэтому я хочу другую пизду. И опять мне пришлось убеждать словом и хуем, что она (Кэйт) для меня важна, как ни одна другая.

Я стал наводить Кэйт на когда-то высказанное ею желание понаблюдать меня, ебущего другую женщину. Кэйт в ответ безнадёжным голосом сказала, что она часто думает, почему бы ей не найти какого-нибудь другого мужчину, который был бы с обыкновенными запросами и который просто бы женился на ней.