Чтобы что-то вспомнить – надо это пройти

В 1956 году он работал на сцепе двух комбайнов от МТС, в колхозе им. «Розы Люксембург». Каждую неделю, областная газета, «Актюбинская правда», давала о нем материалы под рубрикой «Герои жатвы». Всю уборку он шел впереди всех по области и намолотил 1200 тонн зерна, при «норме» на Героя социалистического труда, в то время, – 1000 тонн. И он гарантировано получил бы того «Героя», в крайнем случае – один из орденов Ленина, выделенных в том году на нашу МТС. (их тогда получили Шиц Э.Я. и Грузин И.Е., у которых показатели были просто несравнимы, с показателями отца). Но. Закончилась уборка и отец, расслабившись, может и по делу, не знаю, но обругал матом, кого-то из руководства МТС, в итоге, вместо Героя, – не получил даже самой низшей, по статусу, медали.

Точно такое же повторилось с ним в Ащелисае, и в 1958 году, один к одному. Такое же было с ним и много раз, уже дома, в Слободзее. Местные начальники, когда он добивался наивысших в районе показателей, зная его слабости, иногда сами провоцировали его на конфликт, чтобы потом обделить его всем, чем было можно. Единственный раз, как-то он сумел выдержать эту «наградную» паузу и получил орден Трудового Красного Знамени, а мог бы быть весь (простите) увешан наивысшими наградами за все годы работы, и по заслугам. Ну, что было, то было. Теперь уже ему не до наград, к сожалению.

Эта групповая фотография показала, что были хорошие люди и среди новоселов, тех же «молдаван», белорусов, русских, украинцев (не только первопоселенцев) и других прибывающих на нашу балку людей разных национальностей, многие из которых тоже оставили свой добрый след на этой земле.

Жажда

На земле столько воды, что если бы покрыть всю ее (землю) ровным, довольно толстым слоем воды, то она стояла бы всюду, и суши просто не было видно. Воды много, а пить нечего. Вроде и не должно и не может такого быть, но, к сожалению, это действительно так. И если от голода страдает треть землян, то от жажды уже больше половины и это несмотря на таяние ледников из-за потепления. А что же ледники? В основном они поляризованы, если и тают, то стекают в те же горько-соленые океаны. А там, где ледники тают в теплых краях, то и там через реки тоже стекают в моря и океаны. Постепенное потепление пока ничего хорошего не сулит. Пустыни расширяются, наступают стремительно на всех континентах, реки и озера, даже отдельные моря высыхают. Проблема воды, питьевой и поливной, с каждым годом заявляет о себе все сильнее. Для человека вода стоит на втором месте после воздуха, жажда, действительно, все. И если где-нибудь в Карелии или Финляндии о питьевой воде можно просто разглагольствовать, то в Казахстане, Средней Азии, Калмыкии, Ставрополе, на юге Украины, Крыму, да еще во многих регионах России и постсоветского пространства, о воде говорят совсем по-другому. Там вода – это действительно жизнь.

Мне тоже довелось не раз испытать истинную жажду и много раз, так что знаю не по-наслышке, что это такое. И ничего вроде бы не было такого необычного или вообще из рук вон выходящего, просто была жизнь. Можно не верить, но я не раз пил из колесного следа повозки. А что было делать? В молодости, у меня был велосипед начала двадцатого века, с одной левой педалью, а правой вообще не было, даже рычага. Я привязывал телефонным кабелем левую ногу к педали и так ездил. Вниз – давлю на педаль, вверх – тяну ту же педаль и той же ногой. А вместо камер – полова набита в покрышки, приплющенно так едешь, тяжело, но едешь! Попутно скажу, что тот, допотопный велосипед по общему качеству был во много раз лучше, чем поставляемые сегодня велосипеды по импорту. Сегодня это даже не мусор. А тогда что-то там подтянешь, молотком подравняешь, сел и поехал!

Конечно, после моего велосипеда, особенно при +40°, хотелось пить, поэтому то, что попадалось на дороге, ямка с водой, какая-нибудь колея и т. п., все использовалось. Но не ради этого я пишу эту быль. Хочу показать, как пацаны, мои сверстники, выросшие в условиях войны, голода, разрухи, были не чета нынешним их сверстникам. Их, босых, раздетых и всегда полуголодных, не брала никакая зараза, они не болели, потому что не могли болеть, тем более «косить» под больных, потому что любили жизнь и просто жили, они были людьми.

Летом пятьдесят шестого до уборки, у меня был трактор ДТ-54, работал я в бригаде Даниила Георге в колхозе им. Чапаева. Начало июня, 36–38 градусов днем, идет сенокос. У меня на этот период штатная прицеплена машина – грабли тракторные. Одни агрегаты сено косят, это день полный на солнце, потом я граблями десятиметровыми сено согребаю и делаю такие валки, а третий участник или агрегат, подбирает валки в специальный копнитель и ставит копны в ряд. Потом их перегрузят в стоговозы и перевезут к месту хранения, то есть на сеновал: вот вся сенокосная технология.