Чтобы люди помнили

В том же году в послужном списке Басова-актёра появилась эпизодическая, но довольно яркая роль в фильме Г. Данелия «Я шагаю по Москве». Помните полотёра, который учит уму-разуму молодого сибирского писателя Ермакова? Как гласит легенда, на эту роль Басов попал совершенно случайно. Рассказывает актёр Е. Стеблов: «В те годы предполагалось, что в картине должно присутствовать критическое отношение к жизни. И вдруг — фильм, в котором всё хорошо. Совершенно асоциальная картина. Некоторые обвиняли нас в том, что мы всем довольны. Чтобы ответить на этот упрёк, Данелия и Шпаликов уже во время монтажного периода сочинили новый эпизод, где место необходимого в те времена „критика“ занял недовольный всем на свете полотёр, выдающий себя за писателя. Артист, который должен был играть эту роль, заболел, и его нужно было срочно заменить. Режиссёр Владимир Басов, который тогда озвучивал свою картину, в этот момент случайно проходил по тон-студии. Данелия уговорил его выручить нас и сняться в этом эпизоде. Так в нашем кинематографе появился блестящий актёр».

Вскоре Басов берётся за новую работу. И вновь это была экранизация, на этот раз — А.С. Пушкина. Одновременно с этим на «Мосфильме» режиссёр Борис Дуров ставил ещё одну экранизацию — «Гранатовый браслет» А.И. Куприна. Для проб на главную роль в этом фильме были приглашены несколько молодых актрис, среди которых была студентка студии при Ленинградском БДТ 21-летняя Валентина Титова. Случайно увидев её на студии, Басов внезапно влюбился в неё, как мальчишка. Вот как об этом вспоминает сама В. Титова:

«Когда молоденькая, никому не известная актриса появляется на студии, все обычно бегут посмотреть, какая она. Так случилось и в тот раз. Сбежалась половина „Мосфильма“, и Басову сказали, что на студии появись красавица-студентка. Он попросил, чтобы меня к нему привели. Я лишь мельком заглянула к нему в комнату, сказав, что не могу сниматься, и ушла. Владимир Павлович, когда за мной закрылась дверь, объявил всем, сидевшим в комнате: „Я женюсь“. Он однозначно решил, что я буду сниматься в „Метели“. Но о том, чтобы я снималась в кино, не могло быть и речи. Я — ученица Товстоногова, и нас готовили только для сцены.

Что же делает влюблённый мужчина? Он звонит помощнику министра культуры Екатерины Фурцевой Калинину, и за его подписью Товстоногову была послана телеграмма с указаниями отпустить меня на съёмки. Это было ЧП в театре. Когда я вернулась в Ленинград и пришла в театр, на меня смотрели как на отступницу. Басов сразу выбрал меня и как актрису, и как жену…»

Отмечу, что на главную женскую роль (Маши) в «Метели» была уже утверждена другая актриса, которая и готовилась к роли. Однако Басов своим диктаторским решением вывел её из группы и заявил: «Сниматься будет Титова!» Портному было дано задание срочно перешить платье. Так Титова сыграла свою первую роль в кино.

Роман Басова с Титовой развивался постепенно в процессе всего съёмочного периода. Причём в самом начале всё шло не очень гладко, и был даже момент, когда всё могло рухнуть. Рассказывает В. Титова:

«Как режиссёр и актриса мы столкнулись лишь однажды. Это было во время съёмок „Метели“. Я стояла в кадре, а Владимир Павлович высказался в довольно грубой форме по поводу того, как я плачу. У меня катилась по щеке одна слеза, а он, видимо, хотел, чтобы я рыдала, как крестьянка. И он меня оскорбил при всей труппе. Я встала и сказала: „Жаль, что я не вижу, где сидите вы (я стояла в свете), иначе бы я сейчас стул разбила о вашу голову. На этот раз вы остаётесь в живых, но я ухожу с площадки навсегда“. Сказала и ушла. За мной побежал директор, половина съёмочной группы: „Валечка, это же съёмки, картина делается для Франции…“

„Нет, я воспитанница Товстоногова, так поступал он, так поступила я. Не надо кино!“

В то время я жила у своей приятельницы. Директор меня нашёл, приехал, пересмотрел мой контракт, увеличил его на триста рублей, для студентки это были бешеные деньги, и заверил, что Владимир Павлович принесёт мне извинения при всей съёмочной группе.

Меня привезли на студию, Басов попросил прощения, сказав, что больше этого не повторится никогда. Я вошла в кадр, надо было заканчивать картину — деньги-то были государственные…»