Чтобы не зря

– Не надо, я сам… взрослый… понимаю. Иди, он далеко не ушел.

– Надзиратель? Я останусь здесь…

– Не бойся. У него… В спине… Я вернул ему его нож… Быстро… Хочу знать, пока жив… – он кивнул головой, как бы в знак одобрения.

Нечаев взял штыковую лопату – острую, хорошо отточенную для стрижки инея, выставил ее вперед, и не переставая трястись, вступил в сумерки лестничного марша. Продвигался осторожно, по возможности бесшумно. Вверху коридора остановился, тихо выглянул на улицу. Черно. Взял лопату покороче, переложил в правую руку, левой достал и включил фонарик. Надзиратель лежал в нескольких метрах от входа с ножом в спине. Ящик стоял рядом.

Нечаев проверил пульс. Да что там проверять… Поднял ящик и вернулся к Серому. Тот лежал и как мог улыбался. Лужа крови разошлась бесформенным пятном по ледовому полу.

– Его больше нет, – успокоил Серого Нечаев. Или себя. – Нужно осмотреть рану.

– Поздно… – Серый говорил уже очень тихо, с трудом выдавливая каждое слово: – Я понял про тебя… Я сам бы хотел… что бы у меня… дочь… – он грустно усмехнулся. – Ты ей передай… Пусть живет. Чтобы я не зря… Чтоб не зря…

Так он и застыл с грустной и странновато-счастливой улыбкой на лице.

Утром пришла бригада Павла Рыкова. Ребята у него все как на подбор тертые и бывалые, и те поразились увиденному.

Нашли они и причину зацепа, и почему сеть шатало: в ней запутался жабрами зверюга-сом почти под две сотни весом! Такого никогда не было, говорят же, новичкам везет.

Серого хоронили всем поселком. Оказалось, многие его знали и уважали. Иные боялись, но те не пришли.

Нечаев провалился в лихорадку – пневмония. Бредил, долго выгорал, думали кончится. Все бормотал:

– Чтоб не зря… Чтоб не зря… – а что не зря, не могли понять.

Но выжил Андрей, жена его – Ольга – сама врач. Да и лекарства-то были. Но он потом говорил, что выжил не из-за лекарств, а из-за справедливости: уж очень он хотел, говорит, всем сердцем, чтоб не зря.