Чтобы помнить

Отец кивает Маире и направляется к нашему небольшому ангару. На корабле есть несколько передвижных устройств в основном предназначенных для перевозки грузов, но, думаю, ей подойдет. Мы движемся следом. Маира спокойно идет рядом, даже не сопротивляется моему присутствию и моей руке, но вот легкая улыбка на ее лице — сбивает с толку. Неужто, так хочет оказаться подальше от нас, от меня? Неприятно от этого.

Когда же мы оказываемся возле небольшого грузоперевозчика, и отец, садясь за руль, выезжает наружу, Маира чуть ли не бежит вперед, спешит, будто боится, что мы можем передумать, что не так далеко от истины. Я следую за ней, поневоле отпуская руку, не буду же я бежать, да и помню про свое обещание — отпустить, когда она будет видеть снова. Однако, когда Маира оказывается возле грузоперевозчика и, пропуская отца, когда тот выбирается с водительского сидения, уверенно садится на водительское место, тотчас стартуя, проносятся мысли — как она научилась? Когда успела? А следом за ней — сожаление. Зря я отпустил ее. Зря… Я ведь думал она беспомощная или, что остановится в последний момент, передумает, но она даже не взглянула в мою сторону.

— Ты уверен? — разрезает тишину отец, наблюдая вместе со мной за удалением Маиры все дальше от нашего корабля.

— Да, — киваю, подтверждая решение, которое далось мне с огромным трудом. — Ты же знаешь, они сами решают, чего хотят, — взять хотя бы Хло, так разозлилась, что не женился, что уничтожила мою карьеру, жизнь.

— Пока они свободны, — напоминает отец, он прав, у нас либо женщины решают сами, что хотят быть с мужчиной, и все обоюдно, либо мужчины настаивают, и тогда нет и речи о добровольности, или же как с Хло — хитростью обвиняют понравившегося мужчину, чтобы точно испортить ему жизнь за отказ, — но она-то рабыня, да и далеко ей до наших женщин.

— Близко, отец, даже слишком, — отрицаю я.

— Тогда тем более не понимаю, как ты ее отпустил?

— Не смирится, не сможет, — заключаю я.

— Уверен? Многие смиряются, даже самые воинственные, — это он о нашей матери наверняка.

Сам-то он с ней не церемонился, как я с Маирой. Отец до сих пор восхищается ее силой, ведь мама держалась очень долго, не подпуская его к себе, даже когда оказалась заперта и понимала, что выхода у нее нет, кроме как смириться со своей участью и стать хорошей женой и матерью.

— Да, но в наших женщинах есть одно важное отличие — они никогда не покончат с собой, а Маира может. Думаешь, как мы здесь оказались? — Удивленный взгляд в ответ и мой утвердительный кивок, — да, представляешь, чуть не убила нас, и все из-за того, что я обманул ее, сказав, что мы летим на невольничий рынок, — разговорился я.

— А ты не собирался ее продавать? — Спрашивает отец.

— Нет, я оставил ее для себя, — хмыкаю про себя. Только сам же и отпустил. Глупость, не иначе.

— Летим домой или остановишь ее? — Спустя некоторую паузу спрашивает.

— Летим.

ГЛАВА 13. Маира

Зачем? Мысли скачут в моей голове. Почему? Что он хочет этим доказать, вызывая нежелательную разуму реакцию телу, прочерчивая невидимые линии от плеча к ключице свой большой ладонью? Это очередное его изощренное наказание? Пытка, которой он показывает, кто на самом деле владеет моим телом? Доказывает, что я давно не свободна, как бы ни барахталась, сопротивляясь, что хозяин у меня один.

Мурашки пробегают по коже от одного его прикосновения, тысячи искр простреливают разом, собираясь где-то внизу живота от его многообещающего шепота. Я не понимаю, о чем он говорит сейчас, мысли путаются, а в ушах нарастает гул, который так отчаянно хочется то ли прогнать, чтобы больше никогда не притрагивался, то ли усилить, чтобы снова увидеть звезды.