Чтобы желания сбывались

Стянув с себя сарафан, лейтенант Бланш заметила несколько полупрозрачных, тонких радужно переливающихся рыбьих чешуек, приставших ко внутренним сторонам её бедер… Неясная тревога шевельнулась в ней, далёкое расплывчатое воспоминание, которое невозможно ни восстановить окончательно, ни забыть навсегда.

Встав под сильные колкие и горячие струи воды, она немного расслабилась. Выдавила на губку прозрачный желеобразный гель для душа. Вспенив его как следует, она принялась лихорадочно тереть кожу, словно пыталась смыть с себя невнятное, зыбкое, а оттого ещё более жуткое наваждение…

13

Прошло несколько недель. Кирочка и Аль-Мара завтракали в плавучем летнем кафе, что находилось на одном из прудов парка Первых Свиданий.

— Что такое с тобой творится в последнее время? — спросила Кирочка, отламывая воздушную слоистую мякоть свежевыпеченного круассана, — ты какая-то молчаливая, раньше постоянно что-то рассказывала, а теперь сидишь скучная, и глаза у тебя мечтательные, будто и нет тебя здесь… Колись, ты влюбилась?

Аль-Мара помотала головой.

— Сама не знаю… Просто странное начало происходить с моими мыслями: они как будто делятся по сортам, одни белые, другие жёлтые, третьи голубые, этого не описать, и иногда мне кажется, что некоторые из них вовсе не мои собственные, до того они не похожи на все прежние… А некоторые хоть и такие же, как раньше, вроде как мои, про племя, про поселение, про маму, но они точно потускнели; я уже и не могу подумать об этом как следует, в тумане все…

— Эти новые твои мысли, которые цветные, какие они? — настороженно спросила Кирочка.

— Ну… Это сложный вопрос. Как вообще можно описать мысли? Некоторые из них я могу, конечно, выразить словами, если постараюсь, но не все…

— Например?

Аль-Мара ненадолго задумалась. Она слегка запрокинула голову и подняла глаза к потолку, точно вычисляя в уме, а потом сказала:

— Вот, только что пришла серо-розовая мысль, горькая и нежная; скажи, ты ведь всегда невольно сравниваешь меня со своей школьной подругой, которую очень любила?

Кирочка вздрогнула. Она никогда не рассказывала Аль-Маре ничего о Нетте; ни разу даже не упоминала ни о её существовании, ни о своих переживаниях, касающихся их дружбы.

— А ещё что-нибудь… — спросила Кирочка срывающимся голосом, страшная догадка уже прикоснулась к её сознанию кончиком щупальца, — ты можешь об этом сказать?

Аль-Мара снова сосредоточилась.

— Об этом нет, — она разочарованно качнула головой, — Сейчас красных мыслей очень много, испуганных каких-то, они всё заслонили; эти мысли про то, что я скоро умру, я чем-то заразилась в реке и теперь умру…

— Невероятно! — воскликнула Кирочка, вскакивая. — Ты их читаешь!

— Кого их? — Аль-Мара подняла на подругу взволнованные непонимающие глаза.

— Мои мысли! — Кирочка всплеснула руками, — ты… ты… — она беспомощно шарила по воздуху, словно подыскивая таким способом подходящее слово, — ты… больше не человек! Ты русалка!

Аль-Мара продолжала сидеть за столиком. Она смотрела на взбудораженную Кирочку снизу вверх очень спокойно, без тревоги и без печали; и что-то новое, туманящее рассудок, жёстоко заласкивающее, умиротворяющее навсегда, дающее жуткое эйфорическое забвение проливалось из глубины её глаз… Кирочка отвернулась.

На всякий случай Крайст дал ей несколько таблеток против русалочьего дурмана, она торопливо достала из нагрудного кармана блистер и проглотила одну, не запивая. Аль-Мара повернулась к окну, и, сложив руки перед собою, смотрела вдаль, туда, где за деревьям, небоскрёбами, автомобильными развязками угадывался серебристый серп залива. Пока Кирочка возилась с пуговицей кармана, не желающей подчиниться нервным пальцам и выскочить из тугой петельки, шуршала серебристой фольгой, перегибая пополам блистер, в глазах у неё скопились, приготовившись пролиться, слёзы…

14

л. Лунь: Неужели это никак невозможно остановить?

Сидя за столом в непривычно тихой квартире Аль-Мары, как будто уже опустевшей из-за переезда или смерти, Кирочка писала сообщения Биллу.

л. Крайст: Прежде никому не удавалось. Потому и считают, что невозможно. Я сочувствую вам.

л. Лунь: И долго ещё это будет длиться? Самое страшное: наблюдать, сходя с ума от своего бессилия.

л. Крайст: Не могу вам сказать. Зависит от её организма. После открытия жабр — максимум пару дней… Их ещё нет?

Аль-Мара спала. Последние несколько дней она чувствовала сильную слабость и практически не вставала с постели. Кирочка даже оставалась ночевать у подруги: у Аль-Мары иногда поднималась температура, и за нею нужен был уход как за больной. Большую часть времени она проводила во сне, засыпала внезапно, словно падала в обморок, и так же резко просыпалась, с каждым новым пробуждением отдаляясь от прежнего мира всё сильнее.