Чучело

«Бойкот! Бой-кот!»

В это время кто-то дернул дверь из коридора, а потом застучал и закричал, чтобы мы немедленно открыли. Мы узнали голос Маргариты.

Я испугалась, что она ворвется и выдаст Димку. А он еще сильнее меня испугался. На цыпочках подбежал к двери, приложил палец к губам: мол, все молчите!

Тут, конечно, мы притихли. И я, дурочка, тоже, как он, приложила палец к губам и вертела головой во все стороны, чтобы никто не издал ни шороха, ни звука.

Маргарита стучала и стучала:

«Немедленно откройте!»

А Димка, бледный-бледный, ни кровинки в лице, стоял около дверей. Смотреть на него было невозможно – так он дрожал.

А Маргарита не отставала:

«Откройте, откройте!»

Железная Кнопка подошла к Димке, оттолкнула его, открыла дверь, и перед нами появилась Маргарита. Она подозрительно спросила:

«Какой еще бойкот?… Что тут происходит?»

Мы молчали.

Но тут, на наше счастье, кто-то из коридора позвал:

«Маргарита Ивановна!.. Вас Москва вызывает!»

Ну а когда Маргариту вызывает Москва, она обо всем забывает.

Она рассеянно посмотрела на нас, словно забыла, чего она так стучала и что ей надо, улыбнулась, махнула рукой и убежала.

Железная Кнопка невозмутимо закрыла дверь и спросила, обращаясь к классу:

«Значит, Бессольцевой…»

И ей дружно ответили:

«Бой-кот!»

«Бойкот!» – крикнул Васильев, задыхаясь от смеха.

«Никто, слышите, ни один человек не должен с нею разговаривать, – требовала Железная Кнопка. – Пусть она почувствует наше всеобщее презрение!.. А тому, кто нарушит клятву, мы тоже объявим самый жестокий бойкот! Наш пароль: „Бойкот предателю!“

„Даешь бойкот! – неслось с разных сторон. – Да здравствует справедливость!“

„Ух, повеселимся! А, Сомов?! – затрещал Валька. – Погоняем твою подружку!.. Давай, давай крикнем вместе: „Бой-кот Чу-че-лу!“ – приставал он к Димке. – Чего же ты не кричишь?“

Димка криво усмехнулся и промолчал.

А все кругом заволновались, засуетились:

„Как же? Сомов против бойкота?“

„Сомов отделился от всех! Ай-ай-ай!..“

„Ты что, Димочка, правда против бойкота? – спросила Шмакова. – Нехорошо идти против коллектива, неправильно“.

Димка продолжал криво усмехаться, хотя ему было не до смеха.

Валька понял, что Димка растерялся, что он засбоил, и прилип к нему:

„Ну поднатужься, поднатужься, Сомик! – И хватал его руками, и тормошил, и восторженно ржал, понимая, что добивает Димку. И прыгал, и танцевал вокруг него. – Ну давай, давай же вместе: бой-кот Чу-че-лу!.. – Ему нравилось так выкрикивать, и он почти пел: – Бой-кот Чу-че-лу-у-у!“ – и наседал, наседал на Димку.

Я не выдержала: мне жалко было Димку, и я крикнула Вальке прямо в лицо:

„Бой-кот!.. Бой-кот!..“

Валька от неожиданности перепугался и отскочил:

„Ты что, ошалела? Орешь в ухо!“

А внизу, во дворе, в это время разворачивалась своя жизнь, и в этой жизни наступил торжественный момент – шоферы автобусов завели моторы. Этот гул достиг наших окон, и Шмакова закричала:

„Автобусы уходят!“

Мы прилипли к окнам и с завистью смотрели на бурлящий школьный двор, перебрасываясь редкими словами по адресу отъезжающих:

„Смотрите, Маргарита с цветами… Ох, ох, довольная!.. – сказала Шмакова. – Какая Невеста!“

„Заметила нас… Улыбайтесь ей, улыбайтесь, – приказала всем Железная Кнопка и сама тоже улыбнулась. – Сделаем ей ручкой. – Она помахала рукой Маргарите. – Пусть не думает, старушка, что мы откинули копыта от переживаний“.

„Уезжают… – Голос у Рыжего задрожал. – А мы!..“ В глазах у него стояли слезы.

„Машет нам наша наседка! – противно хохотнул Валька. – Хорошо бы ей плюнуть на голову… Она стоит – ей шмяк по макушке!“

„Ну и подонок ты!“ – вдруг возмутился Лохматый.

„Почему подонок? – ответил Валька. – А что она с нами сделала?“

„Опять машет! – хмыкнул Лохматый. – Может, зовет нас, чтобы мы поздравили ее со свадьбой?“

«Я мимо училки бежала и увидала в открытую дверь, как учителя там поздравляли Маргариту. Они пили чай с большим-большим тортом, – вырвалось у меня. – Я всунула голову и сказала: „Маргарита Ивановна, а я вас тоже поздравляю“. Они все смутились, даже смешно. А директор подавился чаем и закашлялся… И все после этого засмеялись…»

«Ты ловка, – заметила Железная Кнопка. – Предатель, да еще и подлиза».

«Миронова, полегче на поворотах», – заступился за меня Васильев.

– Ну а Димка-то что? – почти крикнул Николай Николаевич.

– Димка?… Ничего. Он успокаивался – это было видно. Правда, когда Железная Кнопка сказала мне, что я подлиза и предатель, то он быстро отвернулся от меня, чтобы я не перехватила его взгляд. А в это время Маргарита снова замахала нам рукой. И Шмакова тогда сказала:

«Чего она размахалась, наша мельница?»

«Ребята! – заорал как безумный Рыжий. – Это она нас зовет!.. Она передумала!»

«Передумала-а-а! Даешь Москву!»