Чудачество любви не помеха!

Но откуда она это узнала?.. Это моя вторая форма, которую я принимал, когда не мог победить своего противника силами Повелителя Тёмного Пламени… Естественно, после трансформации я какое-то время не мог превращаться. Эта фраза, Дайзана Герзониансас, – типичный представитель моего тёмного прошлого, не имеющая значения. Всплыла-таки!

Я хотел умереть. Но я не хотел умирать. Я чувствовал себя в три раза хуже, чем когда Рикка рассказывала о моём прошлом. Или я умер на самом деле, и это моё заслуженное наказание? Или я потерял память? Наверно, я умру, задохнувшись от того, что уткнулся лицом в парту.

– Ю…Ю…Юта?! Ты разрешишь своему напарнику атаковать вместо тебя?!

Рикка стала беспокойно трясти мой хладный труп, но я поднял голову, протянул руку и сказал ей: «Я в порядке. Спасибо за беспокойство». Мои душа и тело трещали по швам. Но спросить всё же нужно.

– Откуда... откуда ты всё это знаешь?..

– Я видела это собственными глазами.

Нибутани подошла к моей парте и вынула из неё тёмно-фиолетовую тетрадь, на обложке которой было написано: «Тёмная Тетрадь (Максимальная)».

Это... Это же!.. Почему…она здесь?

Нет, серьёзно, такую опасную штуку я бы в свою парту не положил.

– И ещё одно, специально для тебя: Взрыв Агапеникку Оога!

– Гх. О-ОТДАЙ ЕЁ МНЕ!

Я прыгнул к ней и попытался вырвать тетрадь у неё из рук. Я надеялся прекратить это громкое зачитывание её содержимого, но по её возвращении меня ждал новый удар! Нибутани, ухмыльнувшись подобно демону, вновь отправила меня балансировать между жизнью и смертью!

– Кстати, это подделка!

– Подделка?!

Действительно. Я был настолько ошарашен, что не заметил обмана. Да уж…

Если бы я на самом деле положил эту тетрадь в свою парту, её мог бы прочитать кто угодно. Но я этого не делал.

– Точно! Настоящая тетрадь в моей комнате. Откуда ты о ней знаешь, Нибутани?!

– Мне рассказала твоя одноклассница в средней школе, – серьёзным тоном ответила Нибутани. – Эту поддельную тетрадь я сделала, основываясь на её словах. Ты помнишь Шичимию Сатоне?

– Шичимию Сатоне? Ту самую?!

Нибутани говорила с Шичимией, единственным человеком, который понимал меня, когда я страдал от синдрома восьмиклассника? Если это так, то всё становится на свои места.

Когда я создавал свой мир, то рассказывал ей о нём всё: почему трансформируюсь, что должно случиться, чтобы я вошёл во вторую форму, что для этого требуется и всё такое прочее. Естественно, она видела и мою Тёмную Тетрадь: всё же, она была моим единственным другом. Шичимия перевелась в другую школу и не оставила мне своего адреса. Не имея возможности со мной связаться, она, наверно, училась в одной школе с Нибутани и рассказывала ей обо мне. Интересно, как она. Не знаю, почему, но я вспоминал старые добрые времена, и моё сердце наполнялось радостью. Моя душа начала восстанавливаться.

– Я запомнила то, что мне рассказывала Шичимия. Если всё это правда, ты и правда был просто нечто. Это сейчас была типа самая мощная форма?

– А… А…

Душа вновь затрещала по швам.

– Почему… Почему она тебе всё это рассказала?.. Нибутани!

– Шичимия высоко… – Нибутани сделала паузу, чтобы над чем-то подумать. Потом она закрыла глаза и вздохнула. Но затем она легко продолжила: – Не знаю, почему она с тобой дружила, но она очень высоко тебя ценила. Когда я видела, с каким счастливым лицом она всё это рассказывает, то просто не могла не порадоваться вместе с ней, и всё запомнила. Но выходит, что тебе эти истории были не по нраву, да?

Шичимия высоко меня ценила? Но это я за ней таскался.

– Да, славное было время.

После этой моей почему-то холодной ремарки Нибутани повернулась к Рикке.

– Таканаши-сан, ты когда-нибудь станешь таким же, как он? Будешь биться в агонии при одном упоминании таких историй?

– А?

Похоже, Рикка не поняла того, что хотела сказать Нибутани. Я забеспокоился. Мне бы хватило и того, что Нибутани сказала раньше, но та выплюнула ещё более ужасные слова:

– Не пора ли тебе уже излечиться от синдрома восьмиклассника?

Рикка, будто отвечая на её вызов, встала и приняла боевую стойку.

– Я не понимаю твоих слов. Что ты хочешь сказать?

– Вот… запара с тобой.

Нибутани тоже удивилась тому, до каких размеров дорос синдром восьмиклассника Рикки, но по-другому, нежели я. Это оставило глубокое впечатление. Рикка говорила не со мной. Я склонен к небольшому пессимизму, поэтому меня всегда беспокоило то, что Рикка ни с кем не общается (хотя разговаривать с Нибутани я бы ей запретил), но, похоже, зря я волновался. Правда, пришли они к пониманию или нет, я не знал.

– Я не могу этого терпеть… Избавься от своего синдрома восьмиклассника и стань нормальной…

Внезапно Нибутани понизила голос. Мне кажется, или она обижена на тех, у кого синдром восьмиклассника? С ней что-то случилось или…

Или у неё тоже был синдром восьмиклассника?

– Нибутани, у тебя был синдром восьмиклассника?

Если я покончу с её противостоянием с Риккой, она, конечно же, сосредоточится на мне.

– Нет. Ну… Даже если и был, неважно. Я совсем не думала, что он может быть у тебя сейчас, да и про Таканаши-сан не догадывалась.