Чудачка

Следователь, бесспорно, тревожился за девушку — раз, и несколько беспокоился о собственных перспективах сохранения целостности лица — два. Что-то, возможно, выработавшаяся интуиция подсказывала Владу: когда Димон узнает о случившемся в машине, точно озвереет и навешает приятелю плюх. А чтобы плюхи не перешли в челюстно-лицевую травму, следовало побыстрее привести Надю в чувство.

Клок ваты с щедрой порцией нашатыря, второпях пролитого и на сиденье машины, оказал поистине волшебное действие. Надя очнулась, чтобы снова едва не рухнуть в обморок от панических воплей Двадцати и Одной, щедро купающих свою бедовую посвященную в потоках дармовой энергии. Еще, еще, еще, да побольше, чтобы смыть благословением с тела и души любую приставшую пакость и придать бодрости. А придет ли в негодность от этого действа какая-то техническая ерунда — Силам совершенно наплевать. Посвященная стократ важнее! Тем более что железная повозка никуда сейчас не едет, потому девушка по-любому не пострадает!

Из неконтролируемой истерики Двадцати и Одной, чьи крики слились в слаженный многоголосый хор, Надя с трудом вычленила самое важное. Оказывается, Плетущим Мироздание ни в коем случае нельзя соединять нитями неживые и живые объекты. Вообще применять Нить Мироздания к чему-либо, кроме собственно Ткани Мироздания, составляющей структуру миров, надо с величайшей осторожностью. А попытка связать воедино нитью два разнородных малых объекта — фото и девушку — едва не кончилась для Надюши фатально. Хуже могло быть только одно: если бы необученная Плетущая протянула нить от фото к мертвой девушке. Тогда горе-создательницу ударило бы гораздо крепче. Сейчас же кровотечение из носа, шум в ушах и тяжесть в голове проходили под лозунгом «отделалась легким испугом».

— Ты как, очухалась? — с неподдельной тревогой — отчасти о девушке, отчасти о себе (вот только мертвой девочки в машине ему для полного счастья не хватало!), поинтересовался Владислав.

— Да. Ваша Нина жива. Сбежала от матери на море. Там посуду в кафе моет, а по утрам и вечерам купаться бегает. Девушка всю жизнь о море мечтала и свою мечту исполнила. Она довольна.

— Хоть какие-то факты — город, название кафе, улицы, сможешь назвать? — нахмурился мужчина, прикидывая перспективы поисков и запросов.

— Нет, это как вспышка молнии была, а потом все исчезло. И, Влад, не обижайтесь и не просите, больше я ничего смотреть и трогать не буду. Если бы Нина была мертва, я тоже могла бы умереть, слишком сильно почувствовав чужую смерть.

— Да чего уж там, это ты меня прости и спасибо. У меня особой веры во всю эту мистику нет, но вчера получилось, вот я и… увлекся, что ли… — Мужчина пожал плечами.

— Понимаю. Я ничего не скажу Дмитрию. — Надя очередной ваткой качественно оттерла кровь под носом и, попрощавшись, вылезла из машины.

Влад крякнул, покидал в развороченную аптечку лекарства и, осторожно ступая на зафиксированную бинтом ногу, пересел на переднее сиденье. Включил зажигание, вернее попытался его включить. Машина не отозвалась даже вялым фырком. Провозившись со своей старушкой еще минуть пятнадцать и не добившись никакого эффекта, если не считать таковым вялое белое облачко, вырвавшееся из-под капота, следователь матюгнулся и полез за смартфоном — вызывать эвакуатор.

Набирать Димона, который сегодня точно на колесах, Влад не стал бы ни за что. Уж лучше пропрыгать на больной ноге отсюда до злополучного Куракино, где оказалось логово маньяка.

Вадим прикусил щеку, переваривая разочарование от глубочайшего облома. Так стремиться тряхануть девочку-экстрасенса и получить пшик и вывих ноги в придачу!

Телефон почему-то явил темный экран и на все движения пальцами, что называется, показал владельцу средний. Потребовалось три перезагрузки, прежде чем совсем беспонтовая, но надежная штука увидела сеть и позволила Владу позвонить хоть куда-нибудь.

Надежду же дома ожидала вторая серия «разбора полетов». Вопящие Силы подключили к разборкам Дарсена. Законника явно отвлекли от чего-то важного, потому он был раздражителен более обычного и стандартное обращение «о Великие!» вылетало из кривящихся губ мужчины как ругательство.

Однако стоит отдать Виндеру должное. Когда юрист выяснил, зачем его позвали, резко выключил режим раздражительности и посерьезнел.

В первую очередь досталось не Наде за глупые эксперименты, а «о Великим» — Силам Двадцати и Одной. Вскочив со своего неизменного кресла, Дарсен разъяренным тигром — как это у него выходило при почти комично полной фигуре и красном носе, неизвестно, — метался из угла в угол кабинета и выговаривал:

— А не вы ли нам вещали, о Великие, о полной безопасности мира, в котором ныне пребывает ваша избранница? Дескать, платить ей достойно вы возможности лишены, зато и ни малейшей угрозе дева не подвергается? И что же? Вчера ее какой-то выродок едва не придушил как куренка, а сегодня она сама себя чуть не прикончила, не ведая, как обращаться с дарованными силами!

— Мы и помыслить не могли, что Надежда окажется способна касаться нитей и создавать их! — растерянно мяукали Силы.