Чудак из Города Луны (СИ)

Выехав из парка, он оказался в застроенном жилыми домами районе. Это были здания в тридцать-сорок этажей, из серого бетона. При необходимости они строились очень быстро, — стены возводились методом 3D-печати, причём сначала печаталась арматура, а потом вокруг неё — наносился таким же образом бетон. Затем автоматика устанавливала оконные рамы и всё остальное, благо, проект был стандартным и единым для города, с небольшими вариациями. Например, на первом этаже кое-где были помещения для магазинчиков или кафе, в других местах — глухие стены. С молчаливого согласия властей они были разрисованы любителями граффити. Причиной этого согласия было то, что так появлялось хоть какое-то разнообразие, а условием — что делали эти картины неводостойкой краской. Первый же дождь смывал их; это устраивало и художников, которые получали возможность создавать на этом месте новые творения. Разумеется, никто им за это не платил, как и никто не знал, кто именно какой рисунок создал. Такие художники составляли особую группу, оставляя послания и друг другу, и остальным жителям; Ян не знал, сколько их всего в городе, и, в частности, в этом районе. А только ли там, где жил, рисовал каждый из них?

Каждая улица разделялась на пешеходную часть, вымощенную плиткой, и велодорожку с покрытием наподобие того, что применяется на стадионах. Разделены они были узкой полоской земли с высаженными деревцами, — там, где сейчас ехал Ян, это были пальмы. Возле каждого квартала проходила трамвайная линия. Никакого другого транспорта в городе не было, он был спроектирован так изначально.

Восходящего солнца не было видно за домами, но небо уже стало светлым; он выключил фару на велосипеде, — теперь она была не нужна. Повернул за угол, — здесь к дороге была обращена глухая серая стена, на которой обычно оставляли свои творения художники. Ян не всегда ездил этой дорогой, — преимуществом велосипеда была ещё и возможность выбирать каждый раз новый маршрут. Но когда бывал здесь, отмечал, что новенького появилось; кажется, это было игрой не только для него, но и для художников.

Однако в этот раз он увидел что-то, не просто притягивавшее взгляд. Резко остановился, прислонил велосипед к ближайшей пальме, переступил через полоску земли и оказался на пешеходной части улицы. Задумался, а потом достал из кармана смартфон. Это нужно было сохранить, решил он, потому что иначе … когда рисунок смоет дождь, или с ним случится что-то ещё… Никто не сможет увидеть его и задуматься.

На стене были изображения того, о чём каждый житель города знал, как оно выглядит, — или когда-то выглядело, — но никогда не видел своими глазами. Эйфелева башня в Париже, Биг-Бен в Лондоне, участок Великой китайской стены, разрезающий морские волны пассажирский лайнер «Юнайтед Стейтс», — на обращённой к улице стороне здания было достаточно места, чтобы изобразить всё это. Но сколько же труда на это ушло? А под рисунками, большими готическими буквами, голубой краской, было выведено: А ЧТО ОСТАНЕТСЯ ПОСЛЕ НАС?

Эта мысль поразила его. Но и смысла стоять и глазеть на рисунок не было никакого. А потому Ян вернулся к велосипеду, сел в седло и продолжил путь.

Оставшееся расстояние он проехал чисто механически. Дом, где жил Ян, был, разумеется, такой же сорокаэтажной башней. Правда, граффити тут не было: обращённую к улице стену занимала витрина магазина, в который, впрочем, мало кто заходил. Он обогнул здание, поднёс кольцо к небольшому щитку, — и раздвижные двери открыли путь внутрь. Ян закатил велосипед в подъезд, а потом — в лифт; тот был достаточно большой, чтобы транспортное средство без проблем поместилось, лифтов было несколько (поскольку в небоскрёбе жило много людей), и их не приходилось ждать. Однако среди соседей были недовольные тем, что Ян возит в лифте велосипед (разумеется, те, у кого не было велосипедов): самой популярной претензией было, что колёса пачкают пол, хотя на самом деле их собственная обувь носила ту же самую грязь с тех же самых улиц, или даже больше, — велодорожки, как правило, были чище пешеходной части. Сегодня, впрочем, никто из недовольных он не встретил. Это было ещё одним преимуществом работы в ночную смену. Когда возвращаешься домой, те, кто сам работает, уже ушли, а те, кто не работает, скорее всего, ещё спят и никуда не выходят. Да и вообще почти никуда не выходят. Зачем им?

Что останется после них? — подумал Ян, поднося кольцо с идентифицирующим чипом к двери своей квартиры, чтобы оказаться, наконец, там, где никто не мог потревожить. Ну, теоретически.