Глава шестая. Балбания и облабонский
…Гигантскую металлическую утку, плывущую по поверхности черного пруда с утонувшими звездами – вот что более всего напоминал чужой космический город. Причудливо освещенная разноцветными огоньками, «утка» словно готовилась взлететь, расправив крылья…
– Мы сейчас свяжемся с дежурным диспетчером, чтобы нам посадку разрешили. – сказал Крембалет, после того, как звездолет вышел из гравитационного колодца и начал сближаться с космическим городом. – Ты только, Андрей Андреевич, ничему не удивляйся. Особенно, когда облабонскую речь услышишь…
– А что такое?
– Ну, все народы Глобального Сервиса общаются на обычном техносерве, а местные на своем особом – облабонском. А это, как говорится, две большие разницы. К сожалению, так просто их язык не выучишь – чтобы его узнать, здесь полжизни прожить надо. Я и сам в облабонском техносерве каждое третье слово не понимаю…
Звездная панорама в рубке управления неожиданно сменилась картинкой круглого зала, где в высоком кресле, закинув ноги на стол, сидела чешуйчатокожая девица в ярко-красном комбинезоне. Длинный бугристый нос девицы протыкала тоненькая стеклянная трубочка, внутри которой туда-сюда бегал золотистый огонек. Еще две прозрачных трубочки торчали из ее пышной прически, напоминавшей по форме тыкву.
– Киско, куку. – носастая девица подмигнула Крембалету.
– Бабустер, превейд! Кульно свертишься! – Крембалет расплылся в широкой приветственной улыбке.
– Атой… – девица довольно хихикнула. – Лахандру пригнал? Ремчатить будиж?
– Ремчатить еще не срок. Пока все само торопыжится. Мы сюда мимовлётом, малость вкурнуть и расслабиться.
Девица понимающе кивнула и перевела взгляд на Ломбоцита Бопа, а потом на Андрея Андреевича.
– Байку-ушканчика помню. А энтот ктой? Чтой за новый пергусь с тобой?
– Чувачелла простой, бесхитростный юзверг. – Крембалет панибратски хлопнул Дымова по плечу. – С одной дальней песочницы. От своих отбился, теперь вот шарится по косможути, ищет где приютулиться. Подальше от ГС и прочей добродеятельности.
– А… Ну оки-док тогда. …Ладно, киско, сажай свою лахандру в шестой загон. Тока какуратненько, не кака в прежний раз…
Пока шла посадка, Крембалет объяснял Андрею Андреевичу, как тут устроена местная жизнь.
– В городе живут потомки древних облабонцев, троллеры, ну, и ширвань – все остальные, то есть. Облабонца узнать легко – они ходят в длинных желтых рубахах. Увидишь облабонца, уступи дорогу, вежливо поклонись и скажи: «Превейд, облади-облада». Одного слова облабонца достаточно, чтобы тебя из города навсегда выперли. Если встретишь толстого пузатого зеленокожего парня – это троллер. А если просто толстого и пузатого – это ученик троллера. Лучше с ними ни о чем не говори – молчи, как рыба, а то заболтают до смерти. Как бы по-дружески все выпытают, а потом над тобой же и надсмехаться начнут. И ругаться они горазды… В этом городе такие как мы – ширвань. Вот простой ширвани и держись.
Андрей Андреевич усердно кивал, хотя мало что понимал. Брошенные Крембалетом слова о том, что, возможно, не все земляне погибли, сделали свое дело и пробудили в нем энергию и интерес к жизни. Да и уж очень хотелось поквитаться с теми, кто все это устроил…
Между тем посадка продолжалась. На обзорном экране Дымов видел стремительно приближающееся серое металлическое поле, расчерченное ровными темными линиями. Неожиданно в одном месте этого поля раздвинулись плиты, открыв глубокую прямоугольную яму, куда они и начали опускаться.
Вскоре последовал мягкий толчок, свидетельствующий, что звездолет сел.
Перед выходом наружу Крембалет и Ломбоцит Боп приоделись. Крембалет на серебристую курточку натянул что-то, похожее на изношенную женскую розовую кофту, а Ломбоцит Боп, ходивший в одной набедренной повязке, завернулся в длинную коричнево-зеленую ткань, как в тогу.
Выйдя из звездолета, они оказались в большом полутемном зале, из которого уходил узкий коридор.
Дымов поморщился. В коридоре витали всякие запахи – по большей части весьма неприятные, словно где-то рядом одновременно находились помойка, больница и общественный туалет.
Пройдя по коридору, оказавшегося весьма длинным и извилистым, до конца, они попали в другой зал – огромный и светлый, одну стену которого украшало большое панно. На панно была изображена какая-то планета с желто-оранжевыми пологими горами, у подножья которых росли кривые деревца с красными листочками. В безоблачном небе чужого мира летел длинноволосый мужик с одним-единственным глазом, как у циклопа, в желтой рубахе, расшитой геометрическими узорами. Он сидел на странной птице, похожей на гигантскую утку. Вверху панно было написано: «Превейд, облади-облада», а внизу: «Бобро пожайливать в щасливую Балбанию!»
В конце зала в небольшой темно-зеленой металлической будке сидел странный тип с необыкновенно длинным лицом и близко посаженными глазами. На его узкой гладкой плеши росло что-то, похожее на кремовую розочку на торте – но не слишком аппетитную на вид. Лицо типа в будке выражало смертельную скуку.