Чудаки на Кипре (сборник)

Пламенеющее дерево, известное как Flamboyant!.. На тёмно-зелёных ветках пылают букеты огненного цвета, словно крона усыпана горящими углями. Такое великолепие встречается на улицах Лимассола летом, но снег?.. Немыслимо! Ярко-красные цветы высокого дерева в белых шапках. Пылающий огонь – и сверху снег! Что происходит? Кипр! Июль месяц! В панике Глеб бросил взгляд на соседнюю крышу. И там белым-бело! А море? Ведь отель стоит у моря. Он, как обычно, с утра собирался на пляж, а тут снег! Несколько человек плавали недалеко от берега, женщина в красном купальнике стояла лицом к восходящему солнцу, раскинув в стороны руки. На пляже никакого снега. Глеб перевёл взгляд на пальму; по стволу чёрными ручейками стекала талая вода. А солнце, как сумасшедшее, поднимается над морем всё выше, словно его запустили из пращи. Прошло несколько минут, и под деревьями образовались лужицы, а на крыше дома – тёмное пятно. Внизу в кафе появились первые посетители. Мужик с рязанским лицом-лепёхой с наслаждением пьёт горячий кофе; видно, как пар поднимается над чашкой. Очень пожилая пара – старушка с аккуратной седой причёской и коротко остриженный старичок, опирающийся на толстую трость, идут к столу с фруктами. «Где я, – подумал Глеб, – если снег на пальмах?» Он отдыхает в этом отеле уже пятнадцать лет подряд и даже подружился с персоналом. Вот Андреас, старший официант, как всегда подтянутый, вежливо помогает даме бальзаковского возраста занять место за столом. Сейчас поговорит с ней минутку, получит заказ на кофе или чай и неторопливо пойдёт его исполнять. Андреас всё делает не спеша, а получается споро. «Как же так? – мысли Глеба вернулись к зимним видениям, – на деревьях снег, а Андреас как ни в чём не бывало чай-кофе предлагает на открытой террасе?» Вдруг ему подумалось, что это наваждение какое-то, галлюцинации, его опоили вчера каким-то снадобьем!

«Может, показалось? Иди в кафе завтракать!» – приказал сам себе Глеб.

Он подошёл к лифту одновременно со странным старичком: сморщенное лицо, оранжевые шорты, зелёная сорочка, на голове белая в красную крапинку бейсболка с красным же козырьком. Дедок первым поздоровался с Глебом:

– Доброе утречко!

– Good morning, – ответил Глеб.

Откуда старик может знать, что Глеб русский? Не на лице же написано. Открылись двери, и он учтиво пропустил незнакомца вперёд.

В лифте стояла дама в лёгком длинном цветастом платье и в широкополой соломенной шляпе. Она мило улыбнулась Глебу, ответила по-английски на его приветствие, а на деда даже не взглянула, проигнорировав его «Доброе утречко!». Но Глебу почему-то показалось, что они знакомы. Он заметил на её соломенной шляпе ленту с буквами «I’m buster», или в переводе «Я – придурок!». Женщина вышла на нулевом этаже, а Глеб поехал ниже, туда, где располагалось кафе «Тропикана». Как только кабинка закрылась, старик, хитро улыбнувшись, сказал:

– Милейший, вы ничего странного утром не заметили? – Нет, ничего.

– А снег? Снег на Кипре в июле вас не смущает?

Лифт остановился, и старик, не дожидаясь ответа, как-то очень ловко шмыгнул в открывшуюся дверь и исчез. Глеб вышел за ним с желанием продолжить разговор. Ведь получается, что снег был, и другие люди его видели. Но странного спутника и след простыл.

В «Тропикане» – обычная обстановка. И пятнадцать лет назад, и сейчас неторопливо ходит не меняющийся с годами Андреас. Вот он словно из-под земли появился перед столиком.

– Доброе утро, Глеб! Рад снова приветствовать вас на Кипре, – на безупречном английском, вежливо улыбаясь, произнёс Андреас.

– Доброе утро! Ничто не меняется в этом мире, и это хорошо. Андреас, ты, как всегда, на месте! Я словно домой вернулся. Люблю Кипр! Рай земной! Но когда очень жарко, мы, русские, мечтаем о снеге.

– Снег и у нас выпадает. В горах. В январе.

Разговор не получился. Андреас ничего необычного не видел. А старичок-сморчок что-то знает, не зря задавал дурацкие вопросы. Куда же этот гриб запропастился?

Покончив с завтраком, Глеб отправился к морю прогуляться. Рядом с кафе – маленький искусственный пруд, и если остановиться и постучать легонько по перилам мостика, то в воде появляются огромные рыбины: красные, белые, бурые, разноцветные. Смотрят выпученными глазами и причмокивают. Еду выпрашивают. Кинешь кусочек хлеба, и они тут же на него бросаются, устраивая водоворот. Кормить рыб не разрешали, но Глеб всегда это делал. У него даже любимица была – чёрная и блестящая, как антрацит. Но сейчас её не было видно, и он стал бросать хлеб новой, оранжевой особи, пытаясь попасть ей прямо в разинутую пасть. Откуда она взялась такая шустрая? Из воды выскакивает, чтобы на лету перехватить добычу.

– Не вымерзли, холеры, за ночь! И эта дура тут как тут, – раздался знакомый голос рядом с ним.

От неожиданности Глеб вздрогнул – всё тот же дед за его спиной. Пришлось отвечать:

– А чего им мёрзнуть? Жара уже с утра, а к полудню невыносимо станет.