Чудеса Антихриста

Она старалась объяснить им, она расточала всю силу своего убеждения — никто не хотел прийти на помощь ее плану.

Куда бы она ни обращалась, всюду ей отвечали, что для этого они слишком бедны. Жена синдика отклонила ее просьбу. Она не позволит своим дочерям продавать на базаре. Дон Антонио Греко, владелец театра марионеток, отказался дать представление. Городской оркестр не хотел участвовать. Ни один торговец не давал для продажи своих товаров. Донна Микаэла встречала только насмешки.

Железная дорога! Железная дорога! Она сама не понимала, что говорить. Для этого необходимы акционерное общество, устав и концессия. Как может женщина справиться с этим.

Но некоторые не только смеялись, но еще и возмущались затеей донны Микаэлы.

Она отправилась, наконец, в лавку, в виде погреба, около старого бенедиктинского монастыря, где дон Памфилио рассказывал рыцарские романы. Она пришла спросить его, согласится ли он прийти к ней на базар и позабавить публику своими рассказами о Карле Великом и его паладинах. Но, так как он был занят рассказом, она села на лавку и стала ждать.

Она глядела на донну Кончетту, жену дона Памфилио, которая сидела на эстраде у его ног и вязала чулок. И все время, пока дон Памфилио говорил, донна Кончетта шевелила губами. Она так часто слышала его рассказы, что знала все эти романы наизусть и шептала слова, прежде чем дон Памфилио успевал их произнести. Но она слушала их всегда с одинаковым удовольствием и плакала и смеялась, как будто слушала их в первый раз.

Дон Памфилио был человек старый, много говоривший на своем веку, так что голос часто изменял ему, когда дело доходило до великих боевых сцен и приходилось говорить быстро и громко. Но донна Кончетта, знавшая все истории наизусть, никогда не продолжала за дона Памфилио; она только делала знак слушателям, что они должны подождать, пока к нему снова вернется голос. Если же ему изменяла память, то донна Кончетта делала вид, что спустила петлю, подносила чулок к самым глазам и незаметно для других подсказывала ему нужное слово. Все знали, что донна Кончетта могла бы рассказывать все эти романы не хуже мужа и что она никогда не сделает этого не только потому, что она считает это неподходящим для женщины занятием, но и потому, что это не доставило бы ей такого большого удовольствия, как слушать своего милого дона Памфилио.

Донна Микаэла замечталась, глядя на донну Кончетту. О, сидеть так на эстраде у ног возлюбленного, сидеть так изо дня в день, слушать и благоговеть. Она знала, кому бы это подошло.

Когда дон Памфилио кончил свой рассказ, донна Микаэла подошла к нему и просила его помочь ей. Ему было очень трудно отказать ей — так умоляюще смотрела она на него. Но ему на помощь подоспела донна Кончетта.

— Памфилио, — сказала она, — расскажи донне Микаэле о Гульельмо Злом!

И дон Памфилио рассказал:

— Донна Микаэла, — начал он, — знаете ли вы, что некогда в Сицилии был король Гульельмо, прозванный Злым. Он был такой алчный, что отбирал у подданных все их деньги. Всем, у кого были золотые монеты, он приказывал приносить их к себе. И он был такой суровый и жестокий, что никто не смел ослушаться его.

«И вот, донна Микаэла, тогда Гульельмо Злой захотел узнать, не утаил ли кто-нибудь хоть одну золотую монету. Для этого он послал своего слугу со своим лучшим конем на Корсо в Палермо. И слуга, предлагая коня, громко кричал: «Продается за одну золотую монету, только за одну золотую монету!» По никто не мог купить коня.

«Но конь был великолепный, и один юноша, герцог Монтефиасконе, пришел от него в восторг. «Для меня нет больше радости на свете, как купить этого коня», — сказал он своему гофмейстеру. — «Герцог, — отвечал гофмейстер, — я укажу вам, где вы можете найти золотую монету. Когда герцог, отец ваш, скончался и его перенесли в монастырь капуцинов, я по старинному обычаю вложил ему в рот золотую монету. Вы можете взять ее, герцог!»

«Вы знаете, конечно, донна Микеэла, что в Палермо умерших не зарывают в землю. Их переносят в монастыри капуцинов, где монахи подвешивают их в особой покойницкой комнате. Ах, сколько их висит там! Сколько дам в шелковых и серебряных одеждах, сколько знатных господ с орденами в петлицах, сколько священников в сутанах на скелетах и со скуфьями на черепах.

«Юный герцог последовал совету. Он отправился в капуцинский монастырь, вынул изо рта отца золотую монету и купил коня.

«Но вы, конечно, понимаете, что король послал слугу со своим конем только для того, чтобы узнать, не осталось ли у кого золотых монет. И вот герцога призвали к королю.

— Как случилось, что у тебя еще остались золотые монеты? — спросил Гульельмо Злой.

— Государь, это деньги не мои, а моего отца.

«И он рассказал, как он достал монету.

— Это правда — сказал король, — я совсем забыл, что мертвые владеют золотом. — И он послал своих слуг к капуцинам и велел отобрать все монеты, вложенные в уста умерших».

Так закончил старый дон Памфилио свой рассказ. А донна Кончетта обратилась к донне Микаэле, сверкая гневным взглядом:

— Вот и вы взяли коня и вышли с ним на улицу! — сказала она.

— Я… я?