Чудеса на седьмом этаже

— Пешком пройдусь. Доберусь, не маленькая. Только не останавливай меня, ладно? — она нахмурилась. — Лучше спи.

Женька вздохнула, пожала плечами и снова легла.

— У тебя все в порядке? — спросила она.

— Да, — кивнула твердо Агата.

Идти было легко. События минувшей ночи с каждым шагом оставались все дальше в прошлом. Стыд, растерянность, беспокойство, отвращение растворялись в запахе сена, в шелесте листвы, в солнечных лучах, в бодром пении птиц.

Она найдет свою любовь. Еще найдет. Обязательно.

***

Артем смотрел вслед удаляющейся фигурке Агаты.

Она его не заметила. Шла, глядя прямо перед собой, и улыбалась. Слегка. И улыбка ее была хуже пощечины.

Тема подумал неожиданно о том, что жизненные линии их судеб больше не пересекутся и что, быть может, он совсем не выиграл, а проиграл. Впрочем, это уже неважно теперь. В голове крутились последние слова Агаты: «Ты все-таки еще очень глуп, несмотря на всю свою разумность».

Артем горько усмехнулся — кажется, он получил свою первую трагическую любовь и не по-игрушечному, а по-настоящему разбитое сердце».

Ярик закрывает файл с рассказом и без комментариев кладет голову на стол.

— И где счастливый конец? — спрашивает он, выдержав паузу.

— А разве он не очевиден? — улыбаюсь. — Эти трое еще так молоды. Как и ты. И у них вся жизнь впереди. И еще будет столько самых разных историй о любви. Это лишь первая. Как опыт, как урок… Иногда мы становимся заложниками чьей-то чужой игры, поддерживая и подогревая не свои иллюзии. Но как бы ни было трудно, страшно и больно — лучше обрывать связи, которые никому не принесут счастья.

— Ты о своем бывшем муже? — проницательно интересуется Яр.

— И о нем тоже, — соглашаюсь. — Но, дружочек, я не только об этом хотела сказать тебе в этом рассказе.

— А о чем еще? — хмурится Ярик, все так же глядя на меня, прижавшись щекой к столешнице.

— О том, что нельзя судить со стороны об истинных отношениях между людьми. На поверхности все может выглядеть иначе, — многозначительно на него смотрю.

— На что ты намекаешь? — Яр садится ровно в кресле.

— А вдруг Агата — действительно тонко чувствующая, красивая, умная, привлекательная, блестящая, восхитительная, необыкновенная девушка, — склоняю голову набок, — и ждет именно тебя?

— Пфф… Чепуха! — Ярик встает и потягивается. — Я пошел домой. Папа вот-вот должен вернуться с работы.

— Трус, — говорю ему беззвучно. Одними губами.

Он не отвечает, трет кончик носа и сбегает.

Вздыхаю.

Как же я ему завидую! Это восхитительное томление первой любви. Пускай безнадежной и безответной. Но чувства еще так сильны, глубоки, беспокойны… Прекрасны. Лишены рутины и бытовых разборок. Когда всё замыкается на одном человеке, и вселенная вдруг получает его имя.

И нет жизненного опыта, выработанного годами цинизма и недоверия. Нет разочарования.

Мне уже так не влюбиться.

4. Переводы с албанского и доказательства магии

— Яр! — кричу из кабинета. — Ярик!

— Чего? — топает чудовище из гостиной, в которой он, по-моему, окончательно решил прописаться. Интересно, а вот его папашу не волнует, где целыми днями пропадает его сынище? Он в курсе, что тот пасется у мадам, на двенадцать лет его старше?

В дверном проеме появляется улыбчивая физиономия моего дружочка, и я мгновенно отгоняю прочь непотребные мысли в сторону.

На самом деле, Ярик, наверное, один из тех немногих молодых людей, которые в корне не испорчены навязываемой с экранов телевизоров и страниц интернет-сайтов похабщиной. Нет, безусловно, ромашкой невинной его не назовешь, и порой он выдает такие перлы, что мне лишь переспрашивать остается, откуда сие ему известно. Но у него сформированы близкие моему пониманию, скажем так, правильные ориентиры и понятия о том, что есть хорошо, а что не очень. Как у Маяковского, точно. Видимо, его родители — неплохие люди. Пусть у них и не сложилась совместная семейная жизнь.

Миша ведь тоже, если вдуматься, отличный парень, но не легла карта. Можно долго предъявлять друг другу претензии, но если изначально нет взаимопонимания, магического притяжения… Любви как привычки, без которой не дышится воздухом, то с этим трудно что-то сделать.

И, думаю, главные принципы все-таки в Ярика заложил отец. Я не совсем одобряю несколько невнимательное отношение Николая Валентиновича к сыну, который его явно боготворит, но понимаю. Очень хорошо понимаю его желание обеспечить ребенку достойное будущее, дать все самое лучшее — я же по одежде и карманным деньгам вижу, что он сына балует. И это правильно, это задача настоящего мужчины — зарабатывать деньги. Я так считаю… Мой папа такой же.

Но по Ярику видно, что он все шмотки и дорогие гаджеты не задумываясь отдал бы за возможность чаще проводить время в компании отца. Он даже слово «папа» как-то по-особенному произносит — так, что мне сразу хочется позвонить своим родителям и узнать, как у них дела. Любопытно, я-то вообще когда-нибудь познакомлюсь с Николаем Валентиновичем? Очень хочется на него взглянуть. Хотя бы со стороны.