Чудеса под снегом. Рассказы о любви и волшебстве в большом городе

Анна прикоснулась к темному чехлу, которым был накрыт диван. Ей вдруг захотелось узнать – выцвела ли ярко-оранжевая обивка или осталась прежней? Ухватившись за край чехла, она сдернула его на пол. В воздух поднялся столб пыли, а обивка… все же выцвела.

Усевшись на диван, Анна достала телефон, чтобы посмотреть, сколько времени. 16.01. «Может, все-таки позвонить Францу? Но зачем?.. Он наверняка готовится отмечать Новый Год с друзьями. Нет, ни к чему это», – решила она.

Перед ней громоздились картонные коробки. Некоторые были так набиты вещами, что, казалось, стоит до них дотронуться, как они лопнут. Анна подтащила одну поближе, открыла. Первым, что попалось ей на глаза, оказалась пожелтевшая от времени открытка с милой картинкой: двое ребятишек в зеленых курточках и смешных шапках с помпонами лепят огромного снеговика. Девочка старательно прилаживает вместо глаз черные пуговицы, мальчик протягивает ей морковку – сделай ему нос! Поверх смешных нарисованных рожиц неровно наклеены их с Францем лица. Анна вспомнила, как они вырезáли их из фотографии, которую стащили из семейного фотоальбома Франца. И выражение лица его мамы, когда она увидела, что общий снимок испорчен.

«Любимой Милдред – от Франца, будущего профессионального футболиста, и Анны, которая станет ведущей новостей!» – перевернув открытку, прочитала Анна.

На ее лице появилась глупая улыбка. Она вновь заглянула в коробку, представляя, что перед ней сундук с сокровищами. Чего там только не было! Даже фантики от ее любимых конфет, старые деревянные игрушки, тетради, письма, открытки. Много открыток… Анна осторожно и с любовью перебирала вещи. Вынула фотографию в рамке, стерла пыль со стекла. Фигура отца на переднем плане была размазана – установив на комод фотоаппарат с автоспуском, он метнулся обратно, чтобы успеть присоединиться к остальным, но не успел, и на фотографии вместо него появилось размытое пятно, над которым четко проступала корона. Мама, уже сообразившая, что ежегодный снимок для семейного альбома безнадежно испорчен, взмахнула руками. Оленьи рога на ее голове съехали на бок. Ее лучшая подруга – Лаура, мама Франца – державшая в руке красную свечу, смотрела в объектив и улыбалась так, будто снималась в рекламе зубной пасты. Ее муж Йохан хохотал, держась за живот. Анна стояла впереди и кривлялась, Франц у нее за спиной показывал рожки.

Снимок никому не понравился, а бабушка его сохранила и даже поместила в рамку.

Анна бросила фотографию обратно в коробку, хлопнула по дивану ладонью.

«Не стоило сюда приезжать, – подумала она. – Глупая, глупая! С чего я решила, что это какой-то знак? Кто вообще верит в знаки, когда тебе почти тридцать?»

Проверяя почту в свой последний день в мюнхенской квартире, она заметила ярко-синий буклет, на котором причудливыми буквами было написано: «Возвращайся туда, где тебе всегда хорошо». Анна так и не поняла, что это была за реклама, но слова засели в ее голове. И путешествие в Бонн показалось ей хорошей идеей. Что ей было терять? С работы, которой она посвятила несколько лет жизни, ее уволили, заменив кем-то молодым и квалифицированным. «Очень жаль, но у тебя самые низкие показатели продаж, – с поддельным сочувствием сказал директор их интернет-магазина. – Нам нужен тот, кто будет повышать наши доходы. И любить двери.»

«Пошел ты к черту!» – подумала Анна, но вслух сказала:

– Приятно было вместе работать…

А сразу после этого она узнала, что Маттэо, с которым они были вместе еще с университета и собирались вот-вот пожениться, изменяет ей.

В тот день она рано возвращалась домой. Мысли о работе не давали ей покоя, она несколько раз набирала номер Маттэо, но тот не отвечал. А подойдя к дому, Анна вдруг увидела его в обнимку с длинноногой брюнеткой. Сначала она решила, что ей показалось, но потом он повернулся, чтобы поцеловать незнакомку, и земля ушла у нее из-под ног. Она замерла, не зная, что делать дальше.

Уже был выбран день свадьбы – в январе, уже куплено платье… Она разорвала помолвку и, хотя Маттэо клялся ей в любви и умолял остаться, в тот же день ушла от него.

Забравшись с ногами на диван, Анна обхватила колени руками, уткнулась в них лицом. Ей не хватило ни сил, ни смелости рассказать обо всем маме и Францу. Зато хватило, чтобы отправиться в Бонн по велению какой-то бумажки.

«Перестань себя жалеть! – пронеслось у нее в голове. – От этого твои проблемы никуда не денутся».

Она вновь взглянула на коробку, потянулась за каким-то конвертом. Вытряхнула из него листок и узнала свой кривой детский почерк. Это было ее письмо Вайнахтсману, немецкому Санта-Клаусу. Бабушка Милли обещала отдать письмо ему в руки.