Чудеса под снегом. Рассказы о любви и волшебстве в большом городе

– Вот и проверим, – буркнул я.

– Нечего тут проверять, – рыкнул Сережа и бросился на меня.

А я в этот момент хотел, чтобы мой кулак превратился в каменную болванку. Трансформация прошла успешно, но первый удар я, конечно, пропустил. Ребра противно хрустнули, а вот потом я со всей душой впечатал затвердевший кулак в морду этому недоумку.

– Это тебе приветик от Алины, – оскалился я. – Думал, она не узнает, что ты за ее спиной к другим девчонкам подкатываешь?

– Ах ты, мелкий хмырь! Я тебя размажу-у-у-у! – сорвался он на вой.

Хоть рука у меня теперь и болела, но разбитый нос соперника успешно компенсировал боль. Впрочем, это было единственным, что мне удалось, дальше я пытался уворачиваться от его ударов, но с каждым промахом оборотень зверел еще больше. В тот момент, когда у него прорезались когти, я понял: одними кулаками тут не поможешь.

Сунул руку в карман и вытащил подаренный библиотекарем листок. От адреналина перед глазами все прыгало и расплывалось, я ничегошеньки не понимал в выцветших завитках, что уж говорить о том, чтобы их прочитать!

– Доигрался, чудила? – Сережа угрожающе медленно приближался ко мне. – Дерешься, как баба!

Он замахнулся, мелькнули перед глазами острые когти, и в тот момент, когда Сережа был полностью открыт и еще не успел закрыть рот после очередного оскорбления, я смял листок, метнулся к нему и сунул комок прямо меж зубов. Сережа глупо застыл, фыркнул, потянулся вынуть бумажную бомбочку изо рта, но она вдруг вспыхнула синим пламенем и мгновенно сгорела!

Ошалели от этого все – и сам Сережа, и я, и даже его отирающиеся неподалеку дружки.

– Ты чего сделал? – подозрительно тонко спросил Сережа. Я пожал плечами. Если б я сам знал? Никогда раньше не съедал древние заклинания.

Прошло несколько секунд тишины, а потом Сережа выгнулся, взвыл и, частично перекинувшись, раскинул руки, превратившиеся в мощные звериные лапы. Тело вытянулось, грудь раздалась вширь, серый хвост бешено забил по ногам с лопнувшими пополам штанами. И вот передо мной стоял получеловек, полузверь в самой своей страшной форме. Я что, только придал ему сил?!

– Ур-р-рою, – пообещал Сережа и сделал шаг.

Но остановился и почесал пупок. Я молнией метнулся мимо него, взбежал по ступенькам и ворвался в магазин.

– Кого там принесло? – хозяин, китайский вампир Ли Вэй, похожий на нарядно разодетую фарфоровую куклу с приклеенным на лицо талисманом, сидел на полу, рядом на портативной плитке закипал маленький чайничек.

Я не успел даже пикнуть, как следом ввалился Сережа и первым делом пнул чайник в сторону. Китаец тут же вооружился длинной палкой и ткнул оборотня под колено, тот свалился и, продолжая чесаться, крушил все вокруг себя.

– Дракон вас раздери! Только не этот заказ! – взвыл Ли Вэй, и следом за этим раздался хруст и звон. Коробки, сложенные аккуратной стеной, разлетелись под лапами взбесившегося оборотня.

На секунду передо мной мелькнул уборщик Сорамару с неестественно большим сачком. Одно движение – и мохнатый попался. Второе – и его выкинули наружу в сугроб. Я предусмотрительно выпрыгнул сам.

Сережа вскочил, собрался порвать обидчиков на лоскуты, но тут мы все одновременно заметили, что оборотень-то лысый!

Первым хихикнул уборщик, за ним продавец. Сережа покраснел и стыдливо прикрылся ладошками. Куцый хвост беспокойно стегал снег, уши прижались в голове – тут уж и я не удержался от нервного смешка.

– Так-так! – ректор всегда появлялся очень не вовремя, накрыв нас своей огромной тенью. – Что я вижу? Опять вы?

– Ректор! Он ваш заказ… – наябедничал Ли Вэй.

Драконий взгляд потемнел, ощутимо запахло серой, и Миллхаус выдал такой залп огня, что снег растаял на километр вокруг.

– В КАРЦЕР! НА МЕСЯЦ! ОБОИХ!

Я счел за лучшее покориться, пока меня под шумок не сожрали без разбирательств. Вот и защитил честь дамы. Молодец… Теперь сидеть за чужие проступки.

И только оказавшись в одиночной камере, я понял, что натворил. Бал уже на следующую ночь, а я теперь месяц отсюда не выберусь. И Мирия, если даже и придет, не дождется своего таинственного поклонника.

Я сам едва не завыл от отчаянья не хуже Сережи. Хотел как лучше, получилось в стиле Отто Хансена – только народ повеселил. Если бы можно было отмотать назад, я бы ни за что не взял ту бумажку, не полез бы драться, не отправил Мирии письмо… В этом месте безутешных терзаний я запнулся и с удивлением понял, что нет – ничего бы я не изменил, потому что это был первый раз, когда нашел в себе смелость. Значит, она во мне все-таки была!

– Эй, как тебя там, Хансен! – послышался шепот со стороны окошка. – Да подойди ты, стоять неудобно!

Я подошел к решетке и едва не заорал от ужаса: на стене, окружающей тюрьму, висел осьминог. Хотя, о чем это я? Не осьминог, а редкий реликтовый студент, кракен Морис, как всегда, при полном параде.

– Ты извини, – без тени раскаяния произнес он, – никто ж не знал, что этот обломщик шерстяной заказ ректора поломает. А там были запчасти для пульта метеобашни. Короче, неудобненько получилось.

– Это ты ректора позвал? – я сложил два и два.