Чудеса случаются

На Луне естественно уже царили пыль и запустение. Вишнево-ламповое дерево погасло. Вишни осыпались. В огородике все завяло. Норка встретила Артемия тишиной и грустью. Заяц схватился сначала за голову, а потом за тряпки, ведерки и веники.

Пару недель Артемий только и делал, что убирал, подметал, сажал, и поливал. Разговаривал ласково с вишново-ламповым деревом, рассказывал ему сказки про Землю. И когда все пришло в норму и приобрело жизненный вид, Окололунные коровы поделились молоком просто так, а вишнево-ламповое дерево засияло ярче, чем прежде, ведь невозможно не сиять, когда тебе говорят ласковые слова, заяц Артемий затосковал.

В доме было тихо и чисто, как он любил, пироги пеклись, чай получался вкусный, ночью, просыпаясь, он не наступал на очередную игрууууушку, разрывающую тишину диким писком, от которого сердце сбивало свой ритм в грудной клетке. Но что-то стало не так. Мир вокруг поблек и потерял вкус и цвет. Артемий целыми днями лежал на диване и смотрел в окно. На дворе вовсю цвело лунное лето, а заяц ему не радовался. И совсем ничему не радовался. Просто лежал и молчал. Поливал дерево и огородик, ходил к Окололунным коровам, а потом ложился и весь день молчал. И его это даже не пугало. По ночам ему снились тусклые сны. По утрам чай с ромашкой казался похожим на воду. Дни слились в одни тусклые бесконечные сутки, где ничего от часа к часу не меняется.

И вот очередной ночью заяц как обычно спал и не видел снов.

Тук-тук-тук! Раздался неприятный звук в голове у Артемия. «Никого нет дома!» – подумал заяц и повернулся на другой бок. ТУК-ТУК-ТУК! Заяц не желал просыпаться и накрыл уши подушкой. ТУК-ТУК-ТУК! Не успокаивался кто-то за дверью. Артемий сел на кровати. Потом окончательно проснулся и подскочил. Он метнулся к двери и стремительно распахнул ее.

– Артемиииий! – завопила Мишка и заревела в голос.

Она выросла еще больше и не смогла просунуть в норку даже нос.

– Куда ты сбежал?! Бросил меня и сбежал. А я… – всхлип. – Испугалась, что не найду тебя больше! Как так моооожнооооо! Я же сказала ежу, что хочу увидеть маму и вернуться домоооой! Я маму увидела, а как домой вернуться, не знала, я же из заповедника не летала ни разууу! Мама помогла, сказала, что надо горе нос почесать, она чихнет и подкинет меня в небо в нужном направленииии, а дальше я сама долечууу! Я же тяжелая, меня пар донести не сможет! Как же тааак! Я думала, что я тебе нужна, что ты заберешь меня домой! А ты не пришел! Я боялась, что ты меня выгонишь, а мама сказала, что семью не выбирают и не выгоняют, поэтому не выгонишь! А я выросла и домой не влезуууууу! Как же мы будем играть дома и на диванчике уютиться?! Или ты меня сейчас прогонишь?! Прогонишь, дааа?!

И Мишка завыла еще громче.

Артемий всхлипнул раз, другой и завыл в голос вместе с Мишкой.

– Нормально будем жить, – выл Артемий. – Нору выроем поуютнее, дерево подросло, так что позволит, диван сделаем поогромней, игрушки найдем новые. И пирогов придется печь штук на двадцать-тридцать побольше.

– То есть я могу остаться доома! – подпрыгнула Мишка и перестала выть.

– Можешь, куда от тебя денешься, – вздохнул заяц. – Иди сюда, самая лучшая Миша на свете. Кстати, а ты узнала, кто ты?!

– Да, узнала! – хвастливо выпятила грудь Мишка. – Я ДРАКОН! Самый настоящий! Я единственная в своем роде! Черный дракон полуночи. Такие раз в миллион лет рождаются! Вот так! Я и смогла сюда долететь первый раз, потому что особенная!

– Еще какая особенная, – улыбнулся заяц. – Дракон Миша – звучит! Хорошее же имя я придумал.

– Да, маме понравилось. И она совсем не обиделась, что я домой хочу. Она сказала, что ты меня вырастил, поэтому ты моя семья тоже, а семью не бросают в одиночестве на Луне. А они к нам в гости прилетать будут. На пироги. Можно?

– Можно, – согласился заяц.

И с ужасом представил себе семью из семи драконов, носящуюся за мячиками-пищалками по Луне.

– Есть хочешь? У меня пирог с вишнями есть.

– И молоко?!

– И молоко.

Они сидели на пороге норки, прижавшись друг к другу боками, пили молоко и жевали вишни из пирога.

– А кто тебе пел колыбельные? – заволновался заяц.

– Никто, – вздохнула Мишка. – Мы не все любим колыбельные, а комната одна, приходилось засыпать так, без колыбельных. И по голове на ночь не гладили.

– Это для меня ты особенная, – осознал Артемий. – А там ты одна из шести, часть семьи. А всех пока погладишь, ночь кончится.

– Ну, да, – зевнула Мишка и пристроила голову под лапку зайца.

Заяц почесал ей за ушами. Мишка посопела и уснула. Но заяц продолжал почесывать за ушами чешуйчатую тяжелую голову, с удивлением разглядывая мир, в который медленно возвращались краски. Мир, в котором снова появилась самая лучшая Мишка на свете. А Миша спала, и ей снились волшебные сны, потому что впервые за много дней она снова уснула под колыбельную для Миши:

баю-баю, тише-тише.

спит моя родная Миша.

хвост поджала, лапы тоже,

день веселый был похоже.

пусть ей снится желтый мячик,

солнце над зеленым лугом,

если солнце – это значит,

можно бегать с лучшим другом.

можно громко-громко гавкать

на прохожих и на кошек.