Чудеса в Гарбузянах

— Ты что, нас не знаешь? — обиделся Сашка Цыган. — Когда мы кого выдавали?

Бараболя снова воровато оглянулся и понизил голос:

— Так вот. Я только что из Липок… Там, возле деда Коцюбы, стол вкопанный. Длиннющий, на все село. И лавки. И в селе об этом никто — ни гу-гу…

Ребята переглянулись и, свысока глянув на Бараболю, улыбнулись. Тайна! Ха!..

Им очень хотелось сказать Бараболе, что это же они сами вкапывали вчера эту «тайну», и еще немного — и Марусик, наверно, все-таки не утерпел бы…

Но… Бараболя то ли не заметил их пренебрежительных улыбок, то ли не принимал их во внимание.

— И знаете, для чего этот стол? — Бараболя понизил голос до шепота. — Для приема. Государственного!

Мальчишки снова переглянулись, но уже без улыбок.

— Что?

Бараболя победно глянул на них:

— Дело в том, что внучка деда Коцюбы выходит замуж…

Ребята захлопали глазами:

— Ну и что?

Теперь уже Бараболя свысока усмехался:

— А вы знаете за кого?

Он поманил их пальцем и, когда ребята склонили к нему, торжественно прошептал:

— За сына очень ответственного человека… из министерства…

Минуту все молчали, потом Журавль спросил:

— А ты откуда знаешь?

— Знаю… Мне Виталька Бобинец сказал. Он слышал, как его отец с бригадиром Бобешко об этом говорил. И председатель стол вот приказал поставить. Ведь из Киева приедут… Внучка, наверно, с женихом, и ответственный папа из министерства, и еще кто-нибудь. Одним словом, государственный прием!

Бараболя замолк и медленным взглядом обвел ребят. И как-то сразу скис. Наверно, он ждал от них иной реакции. Более восторженной, что ли. Ждал, что они будут охать, ахать и расспрашивать. А они молчали.

— Ну… ну, я побежал! Некогда мне, — махнул рукой и убежал.

— Спешит всему селу по секрету тайну открыть, — хмыкнул Сашка Цыган.

— Что-то мне не верится, — сказал Журавль.

— И мне, — сказал Марусик. — Бараболя такой болтун.

— А знаете что… Давайте у Тайфун Маруси спросим, — покраснел Журавль.

— О! Правильно! — Подхватил Марусик. — Она же говорила: «Подождите до завтра». А сегодня уже завтра.

— Идем! — решительно произнес Сашка Цыган.

Тайфун Маруся работала в звене свекловодов тетки Явдохи Чепурной.

Но когда ребята нашли в поле звено Чепурной, комсомольского секретаря среди девушек не увидели.

Тетка Явдоха подозрительно посмотрела на них и спросила:

— А зачем она вам?

Ребята смущено потупились.

— Да… надо, — туманно пояснил Сашка Цыган. — А где она?

Тетка Явдоха пожала плечами:

— Кто ее знает… Не вышла почему-то на работу.

— Может, заболела? — обеспокоенно спросил Журавль.

— Кто ее знает… — повторила тетка Явдоха. — Но странное дело, участок, на котором она должна сегодня работать, прополот. Как в сказке просто. Словно ночью какая-то фея за нее прополола.

Девушки-свекловоды, разогнув спины, лукаво поглядывали на ребят.

— Никак, на свидание к нашей Марусе пришли.

— По одиночке боязно, поэтому коллективом.

— Ишь, женихи!

— Ха-ха-ха!..

Кровь бросилась ребятам в лицо и они краснели, пока за пригорком не скрылись белые косынки свекловодов. Но в их головах еще долго звучал звонкий смех девушек.

Жила Тайфун Маруся в центре села, неподалеку от конторы правления колхоза.

Ее бабушка, баба Параска, высокая, статная, с красивым строгим лицом, была неразговорчивой.

— Не. Не знаю. Дома не ночевала, — отвернулась от ребят, словно это они были виноваты, что ее внучка не ночевала дома и неизвестно куда пропала.

Ребята шли по улице молча. Было чему удивляться. Исчезла Тайфун Маруся. Дома не ночевала. На работу не вышла. Хотя ее участок на поле кто-то прополол… Такое не каждый день случается.

— Может, ее все-таки Кащей украл? — попробовал пошутить Марусик. — А участок Баба Яга ночью прополола…

Но друзья не поддержали его шутливого тона.

Навстречу им шла Клава (та, которую они видели в липовой роще) и турист Сергей.

Клава, как это говорят, стреляла глазами — кокетничала страшно.

— А где вы в Киеве живете? Не секрет?

— Не секрет. В Голосеево, — сказал и почему-то улыбнулся мальчишкам, проходя мимо них.

— Вы пошутили?.. Я же знаю. Голосеево — это же лес. Вы пошутили. Вы меня рассмешили. Ха-ха-ха! Вот шутник! Ха-ха-ха! — Клава делано захохотала.

Сергей что-то ответил, но ребята уже не услышали. Клава снова захохотала.

— Уже на этого глаз положила, — презрительно скривился Сашка Цыган. — Вот!

— А что? Верняк. Киевская прописка, — со знанием дела сказал Марусик.

Журавль промолчал.

Ребята подходили к правлению.

В это время двери конторы правления раскрылись и на крыльцо одним за одним выскочили доярка Ганна Тертичная, потом комбайнер Мирон Кандыба, а за ним братья-механизаторы Затягайло (Иван, Павло и Александр). Все они чем-то взволнованы, озабочены.

Ганна Тертичная, красная как мак, что-то шептала себе под нос.

Мирон Кандыба на ходу чесал затылок. А братья-механизаторы переговаривались маловразумительными возгласами:

— Вот!

— Кино!

— Держи себя в руках!

И не успели ребята прийти в себя, как все пятеро исчезли.

— Что-то все-таки случилось… — округлил глаза Марусик.

— Похоже, — вздохнул Сашка Цыган.

— И куда она могла подеваться? — задумчиво произнес Журавль.