Чудеса в Гусляре

- А три тысячи восемьсот нечестных рублей поделили между собой?

- Какие деньги? - возмутился старичок.

А у его спутника неожиданно выступил пот на лбу.

- Сколько? - спросил он.

- Три тысячи восемьсот как одна копеечка. Ведь до сих пор все ваши преступные расчеты у вас в кармане лежат. Карандашом написано: «Порфирьичу выделить семьсот двадцать. Шурову - триста. Удалову, если будет артачиться, сто в зубы». Разве не правда?

Человек с шоколадными глазами потерял присутствие духа. Он вскочил со стула, схватился толстыми дрожащими пальцами за карман.

- Продали! - воскликнул он.

Порфирьич со стула не встал. Порфирьич побледнел. Даже глаза побледнели.

- Три тысячи восемьсот? А мне семьсот двадцать? Так… Не будет тебе, бесчестный жулик, никакой пощады от народа ни на этом, ни на том свете, - сказал он тонким суровым голоском.

- И заявление в милицию напишем сейчас же, - закончил Удалов, куя железо, пока горячо.

- Я ничего не знаю, - сказал человек с боксерским носом, пытаясь сжевать вытащенную из кармана записку.

Записка была на хорошей, толстой бумаге и не жевалась.

- Не поможет, - заметил Удалов. - В правом верхнем кармане пиджака Порфирьича лежит подчищенная накладная на листовую сталь.

- Лежит, - подтвердил Порфирьич. - Лучше я сам сяду как невинный сообщник, но эту змею на много лет укатаю.

- Правильно, - одобрил Удалов. - Он вас и раньше за нос водил.

- Фи не шмеете! - прокричал с набитым ртом директор артели. - Я путу шалофаться!

- Жалуйся, жалуйся, - сказал мстительно Порфирьич.

- Некуда ему деваться, - согласился Удалов. - У вас же в портфеле неотразимая бухгалтерия.

И, видя, что надо нанести последний удар и повергнуть противника в нокаут, Удалов постарался вспомнить, что говорят в таких случаях следователи в кино. Недавно слышанные слова крутились в голове… «Ваша ставка бита!» Нет, не то… «Руки вверх…» Нет. Близко, совсем близко. Ага! И Удалов произнес страшным голосом, так что у самого встали дыбом на затылке редкие золотистые волосы:

- Игра закончена! Садитесь и пишите заявление. Чистосердечное покаяние - вот единственное, что может облегчить вашу участь!

Сверкнула молния, запахло озоном, бледный как полотно директор артели опустился на стул, достал шариковую ручку и с помощью Порфирьича стал писать признание.

А Удалов вдруг ощутил страшную пустоту в голове. Первозданную, нелепую пустоту. Он не помнил содержания ни единой из бумажек, лежавших в портфелях у артельщиков. Он забыл английский и испанский языки, он не мог вспомнить ни одной тригонометрической функции. Он даже запамятовал чеканные рифмы поэмы, напечатанной в последнем номере журнала «Огонек».

- Но почему? - воскликнул он. - За что?

Артельщики метнули на него перепуганные взоры и еще быстрее стали писать признание.

- Сами отнесете в милицию, - приказал им Удалов и, более не сознавая ничего, бросился к выходу.

Снова крапал дождик по пожелтевшим листьям. Было тихо и обыкновенно. И с ясностью отдаленного ночного грома прозвучали в ушах Удалова слова пришельца: «В случае, если не справишься, скажи вслух: «Игра закончена», и все вернется на свои места».

- Я же не хотел! - взмолился, простирая к небу руки, Корнелий Удалов. - Это ошибка. Это случайная ошибка!

…Удалов вернулся домой и до вечера не промолвил ни слова. Он отказался говорить с Мишей Стендалем, который поджидал его у ворот, он не стал есть любимого супа с клецками. Он лежал на диване в брюках и переживал свою оплошность, не только закрывшую перед ним путь к дипломатическому будущему, но и лишившую все человечество немедленной дружбы с развитой Галактикой.

И лишь вечером, выпив для успокоения сто граммов перцовки и сказав непонятные домашним слова: «Может, разберутся, отменят решение», Удалов подошел к столику сына и спросил его:

- Где у тебя учебник истории?

- А что, папа? У нас завтра истории нет. Не задавали.

- Глупый, - ответил отец. - Я просто хочу почитать про Петра Первого. И тригонометрию не прячь… Век живи, век учись… В Галактике с нашей серостью появляться стыдно.

НАДО ПОМОЧЬ

Корнелий Удалов сидел дома один, смотрел телевизор. Погода стояла паршивая, дождь, ветер, мокрые листья носятся по улицам, хороший хозяин собаку не выгонит. Жена Ксения взяла детей, ушла через улицу, к подруге, а Удалов отказался. Передача была скучная, хоть выключай и иди спать. Но выключать было лень. И когда Удалов собрался все-таки с духом, нажал на кнопку, в комнате возникло существо с тремя ногами, красными глазами и в очках.

- Здравствуйте, - сказало существо с сильным акцентом. - Извините мой произношение. Я учил ваш язык в спешке. Не беспокойтесь моим внешний вид. Я можно сесть?

- Садитесь, - предложил Удалов. - Как на улице, еще моросит?

- Я прямо из космос, - ответило существо. - Летел в силовое поле, и дождь не попадает.

- И чего пожаловали? - спросил Удалов.

- Я вам есть помешал?

- Нет, все равно делать нечего. Рассказывайте. Чай пить будете?

- Это для меня есть быстродействующий яд. Нет, спасибо.

- Ничего, если вредно, то не пейте.

- Я умирать от чай в судорогах, - признался гость.

- Ладно, обойдемся без чая.