Чудеса в ноутбуке

Замечание явно не требовало ответа, присутствующие тоже заулыбались, оценив меткость сравнения, а потом стало не до них: кипучая энергия доктора Лены, как она назвалась, обрушилась и погребла. Меня засыпали вопросами, посветили в глаза, покрутили голову, ощупали плечи. Расспросили об аллергиях, хронических болезнях, принятых лекарствах и алкоголе и, удостоверившись, что можно, сделали какой-то укол. Помогли частично оттереть грязь, обработали ссадины и заверили, что отделалась я лёгким испугом, сотрясения нет, но если вдруг почувствую себя плохо — сразу к врачу.

Я только к концу этой процедуры поняла, что меня расспрашивали не только о физическом самочувствии, потому что тем же бодрым тоном доктор Лена подытожила:

— Не суицидница, точно! Небось от жары плохо стало, всю неделю такие вызовы.

— Но я не теряла сознания, — попыталась настоять на своём. — Меня толкнули! Окликнули и толкнули в плечо, когда обернулась. Вот, и синяк есть!

Правое плечо, которым приложилась внизу, ныло на каждое движение, на нём наливался длинный бурый кровоподтёк в обрамлении ссадин и грязи. Левое пострадало меньше, но на нём всё равно читался отчётливый след.

— Разберёмся, — устало махнул рукой явно не настроенный разбираться безопасник.

Скорая предложила поехать в больницу, если плохо себя чувствую, но мне ещё сильнее хотелось домой, поэтому пришлось подписывать отказ. Врачи с чувством выполненного долга отбыли, а я только тяжело вздохнула: быстро всё закончиться не могло.

Дольше мешать работе станции мы не стали. Меня попросили проверить рюкзак и убедиться, что ничего не пропало, после чего передали транспортной полиции. Вещи не пострадали, только рюкзак испачкался вместе с остальной одеждой, а так телефон уцелел. Хорошо, что я устала к вечеру и глаза так болели, что об экране гаджета думать было тошно, держала бы в руках — точно разбила бы. Или потеряла.

Далеко меня не повели, обосновались на той же станции в неприметном закутке за надписью «Полиция». Лейтенант Гончаренко, как представился дежурный, внешность имел располагающую — достаточно молодой и жизнерадостный русоволосый мужчина, обаятельный, со смешливыми глазами. Когда я вошла, он что-то тыкал в своём компьютере. Лейтенант дружелюбно улыбнулся, пусть и с лёгкой снисходительностью, на меня поглядывал с оценивающим интересом.

— Ну здравствуйте. Рассказывайте, что у вас стряслось? — велел он. — Давайте паспорт… Наталья Сергеевна Борисова.

Рассказывать долго было нечего — спустилась, стояла, окликнули, толкнули. Лейтенант продолжал что-то краем глаза рассматривать в мониторе, понемногу заполнять протокол, коситься в загадочную бумагу на столе и в мой паспорт, и при этом умудрялся задавать связные уточняющие вопросы. Феноменальная способность делать несколько дел одновременно, я так не умею.

Вопросы носили общий характер, частью звучали неприятно, но я сдерживала недовольство: без формальностей никуда. Рассказала, кем работаю, как прошёл день. Не пью, не употребляю, не состояла, не привлекалась…

Господи, когда всё это кончится?

— Наталья Сергеевна, давайте начистоту, — наконец заявил лейтенант Гончаренко. — Я могу принять заявление о том, что на вас напали и толкнули под поезд. Но ничем хорошим это не кончится.

— Почему? — озадачилась я.

— Не было там никого, Наталья Сергеевна. На камерах это отчётливо видно. Я верю, что вы не хотели самоубиться, да и врач скорой адекватность подтвердил, но следователь вас первым делом отправит на психиатрическое освидетельствование, и в конце концов дело закроют за отсутствием состава преступления. Вряд ли вас признают невменяемой, вы производите впечатление достаточно сдержанной девушки, да и поведение на рельсах говорит об определённом хладнокровии. Но давайте сойдёмся на несчастном случае. По такой жаре мало ли что может привидеться! — миролюбиво и обстоятельно разъяснил ситуацию полицейский.

— А можно посмотреть запись? — попросила я уже совсем неуверенно.

Ну не может же незнакомый полицейский состоять в сговоре с моим несостоявшимся убийцей, правда! Нет, всякое бывает, и ещё более странные вещи в мире случаются, но… Да кому я могла понадобиться, чтобы так тщательно готовиться и скрывать убийство?! Я же не дочь олигарха! Мама — кассир в супермаркете, папа — водитель автобуса, сестра — художник-фрилансер! Мастерская моя и вовсе никому не сдалась, их таких тысячи. Помещение в краткосрочной аренде, чуть задрать цену — да я сама сбегу!

Ничего не понимаю…

Наверное, посмотреть записи было нельзя, но лейтенант Гончаренко решил сразу предъявить самый убойный аргумент.

Качество видео оставляло желать лучшего, но себя я нашла и опознала сразу. И отчётливо увидела то, о чём говорил полицейский. Вот человек стоит на платформе, вот оборачивается, а вот…

— Не может быть… А можно ещё раз?